До него вдруг дошло, что хотя его здесь и приняли без проволочек, но это вовсе не является гарантией того, что уже не выдворят из страны. И даже когда группа неудачников ушла и воцарилась тишина, в его ушах как будто продолжал звучать исступлённый голос бразильской девушки: «Вы не должны так со мной поступать! Не должны…»

Спустя некоторое время в зал вошла пожилая, сухощавая женщина в строгом тёмно – сером костюме и белой блузке. Перебросившись несколькими словами с охранником, она неожиданно приблизилась к Малышеву и на чистом русском языке произнесла:

– Здравствуйте! Это вы из России?

Утвердительно кивнув и ответив на приветствие, он встал.

– Георгий Малышев?

– Да.

– А меня зовут Анна, – представилась она, – и я буду вашей переводчицей. Кстати, как у вас с английским?

– Без проблем.

– Это очень хорошо, но здесь принято беседы проводить только через переводчиков. Вы привезли с собой какие-нибудь документы?

– Да, но только они находятся в сумке, которая опломбирована, – растерянно ответил он.

Подойдя к охраннику, она ему что-то сказала, и он снял с сумки пломбу. А когда Малышев вынул из неё пакет с документами, переводчица предложила ему следовать за ней.

Он шёл молча, не задавая ей никаких вопросов, потому что и сам догадывался, что сейчас начнётся главное событие, от которого будет всецело зависеть, останется ли он в этой стране. И не ошибся.

В просторном кабинете за длинным столом сидели двое мужчин и женщина. Едва только Малышев вошёл, они как по команде встали и радушно заулыбались, словно увидели старого и хорошего знакомого.

– Это офицер полиции, миссис Вебстер, – начала представлять переводчица, указывая жестом руки на худощавую, рыжеволосую женщину, находившуюся от Малышева справа.

Тучный, лысый мужчина напротив оказался представителем Хоум- Офиса, мистером Кларком, а долговязый слева – наблюдателем, мистером Прескотом.

«Что ещё за наблюдатель такой?.. – насторожился Малышев, украдкой рассматривая его. – Вероятнее всего, что он из правозащитной организации, и должен контролировать, чтобы эти не перегибали палку. Хорошо, если так, хотя и не исключено, что какой-нибудь психолог, или упаси Бог, экстрасенс, и будет пытаться изобличить меня во лжи. Надо ухо востро держать, а то как бы он меня под монастырь не подвёл…»

Офицер полиции, которая взяла на себя обязанности ведущей, жестом руки предложила всем садиться. Собираясь записывать показания, она и представитель приготовили перед собой на столе бумагу и авторучки.

– У вас есть документы, свидетельствующие о преследовании? – через переводчицу спросила она у Малышева.

– Да, – ответил он, и начал выкладывать их из пакета. Все они имели английский перевод и подтверждали не только факт его избиения, но и то, что он обращался в правоохранительные органы, в том числе и в вышестоящие, но ими не были предприняты необходимые действия по выявлению виновных лиц.

Бегло ознакомившись с содержанием документов, офицер полиции передала их представителю Хоум-Офиса и продолжала:

– А теперь расскажите о том, что с вами произошло в России и явилось причиной прошения убежища в Соединённом Королевстве?

– Работая следователем, я занимался делом одной организованной преступной группировки, и случайно вышел на высокопоставленного чиновника Министерства внутренних дел, который оказался её покровителем. Начальник моего Управления предложил мне всё замять, а когда я отказался, отстранил от ведения следствия по этому делу. Но я не сдался и обратился с заявлением в прокуратуру, после чего последовали угрозы в виде телефонных звонков и писем. А через месяц я получил оттуда уведомление о том, что проверка произведена, но никаких нарушений закона не выявлено. Тогда я написал заявление в вышестоящую инстанцию – Генеральную прокуратуру, но там им заниматься не стали, а отправили в нашу, городскую. Закончилось всё тем, что вечером на меня напали трое неизвестных, ранили ножом и жестоко избили бейсбольными битами. После этого я почти месяц пролежал в госпитале и едва выжил. Результата следствия по факту избиения я не дождался, но уверен, что виновных не нашли, как обычно и бывает при заказном деле. Не надеясь добиться справедливости, а также учитывая тот факт, что угрозы продолжались и существовала опасность для моей жизни, я уволился с работы и уехал в Англию.