Сэр Барни кивком отпустил работника и поддел Эпла локтем:

– Что я тебе говорил, а? Удивительный это человек, столичного покроя, не то что мы! Вовремя я его выписал, как знал ведь!

«Вовремя я его растормошил», – подумал Эпл.

Тут они оба одновременно заметили между снующими туда-сюда борцами с пожаром верного помощника барона, управителя поместья. Он сидел на скамейке чуть в стороне, скрюченный больше обычного, как будто пытался спрятаться за самого себя. Ему это прекрасно удавалось. Когда он заметил спешащего к нему хозяина, глаза его расширились, он привстал в полупоклоне и проскрежетал что-то похожее на:

– Искал вас по всему замку…

Судя по тому, как барон взмахнул руками и покачал головой, ответ Студемура ему не понравился. Он стал что-то быстро-быстро говорить управителю, каждое слово подчеркивая движением пальца перед его лицом.

Эпл глядел по сторонам в поисках Авокадо. Всклокоченные волосы, измазанные сажей щеки, блестевшие от пота лбы, порванная и обгоревшая одежда – узнать кого-нибудь в таком виде было не так-то просто.

– Вижу, ведро тебе все же пригодилось, – раздалось у него в голове.

Эпл аж подпрыгнул. Он поднял глаза на пылающую крышу и там, среди дикой пляски огня, раскаленного воздуха и дыма, увидел девушку. Стройную, как прутик, и неумолимую, как лесной пожар. Она смотрела на него с осуждением и гневом.

Он собирался было ответить, но его прервало новое происшествие, чудесное и вместе с тем опасное, – а могло ли быть с Манебжи иначе? Из цветочных клумб у дорожки выпрыгнули лозы и поползли туда, где стояли барон и его помощник. Сэр Барни был обращен к ним спиной и не видел. Студемур же, хоть и видел, казалось, верил глазам с трудом. Он выпучил их так, будто силился разглядеть солнце ночью, и как-то полубоком-полуспиной засеменил подальше от хозяина, аккуратненько, чтобы никто не смог назвать это бегством, и при этом достаточно быстро, чтобы не попасться ползучим растениям.

Сэр Барни шагнул было к управителю…

– А ну поди сюда, старый ты… АЙЧТОТАКОЕ!

…Но его схватили за щиколотки. Он замахал руками, как шмутка24 на воде, качнулся вперед, качнулся назад, качнулся вбок – и упал бы, если бы из земли вокруг не выстрелил фонтан зеленых прутьев. Они устремились вверх и соединились над головой барона, где сплелись в большой, прочный и красивый бант. Настолько красивый, что за роскошь украсить им свою шляпку любая графиня не моргнув отдала бы и пятиэтажный замок с парой башенок и золотыми петушками на шпилях, и кусок своих обширных земель, и даже своего племянника целиком.

Барон Вирджиниус Барни больше не махал руками: в клетке для этого попросту не было места. Он схватился за прутья, потряс их и закудахтал:

– Что? Что? Что? Что?

Его умоляющий взгляд прыгал с одного измазанного сажей, блестящего потом лица на другое, но все оцепенели и мгновенно забыли о пожаре. Даже Тумну было ясно: творилось что-то невообразимое.

Эпл подбежал к клетке, подергал одни прутья, схватился за другие – без толку. Молодые ветки были крепкими и гибкими, такие и топор не возьмет – отскочит.

– Эпл, мальчик мой, вытащи меня отсюда! – взмолился хозяин. – Не знаю, что это такое, но я тебя озолочу, уж поверь, только вызволи!

Эпл не стал терять время и успокаивать барона. Он повернулся к пылающей крыше замка:

– Что ты задумала?

Манебжи ответила не сразу. С развевающимися на ветру волосами и блестящей улыбкой, она помахивала хвостом и прогуливалась в волнах пламени под черным небом.

– С кем ты говоришь? – удивился барон. – Не отвлекайся, Тавол тебя задери, ты же садовник, вот и избавься от этих прокля́тых стеблей!