– Угу… – Призрак переваривал очередной новый факт о себе. Или это был факт о новом себе?

– На самом деле, даже когда я говорю вслух, ты не слышишь моих слов, ты слышишь мои мысли. И голоса моего ты не знаешь.

– Как же нет? Знаю.

– Не-а. Ты знаешь мой голос, каким его знаю я, но ведь он совсем другой.

Какое-то время Призрак молчал.

– Это как у… У живых?

– Ты быстро учишься, – улыбнулся Гарик.

Таким образом переговариваясь, они потихоньку пробирались к лестнице на верхний этаж. Перед очередным поворотом Призрак застыл и замахал рукой.

– Там кто-то стоит.

– Кто?

– Не знаю, какая-то девушка на ступеньках, – Призрак боязливо посматривал за угол.

– Можешь весь выходить и даже заглянуть ей под юбку. Тебя все равно не видно.

– Не получится, она в штанах.

Гарик пожал плечами и ухмыльнулся.

– Она что же, курит?! Это же нельзя! Здесь медицинское учреждение, в конце-то концов!

– Ну раз так, значит, докурит и уйдет.

– И прямо под табличкой о запрете! Не где-то! Какое нахальство!

– Там выхода случайно не видать?

– Вас это как будто не волнует? – едко поинтересовался Призрак.

– Меня волнует, как бы отсюда свалить, – ответил Гарик и прислонился спиной к стене с явным намерением подождать.

Призрак укоризненно на него посмотрел.

– Ну, сам подумай: что с ней может случиться? Самое худшее, станет такой же, как ты или как я. Знаешь, все эти картинки, которые рисуют на пачках…

– Да я не о ней! Ведь нельзя же в больнице! – Призрак захлебнулся от негодования. – Бардак! И как администрация позволяет? Куда они смотрят?! Или они сами под табличками курят?!

– Да угомонись, в самом-то деле. Было бы из-за чего.

– Конечно! А потом удивляемся, почему порядка нет. Сами поощряем халатность, расхлябанность и наплевательское отношение ко всему вокруг.

– Я не удивляюсь. Пусть делают, что хотят.

– И никому, вот как вам сейчас, ни до чего дела нет. Кроме своих мелочных, меркантильных, эгоистичных, своекорыстных, вздорных, пустых, ничтожных…

Гарик всерьез испугался, что словоизлияние Призрака никогда не кончится. Надо его как-то унять, ведь время-то не ждет. Не хватало еще до утра тут досидеться.

– Послушай, послушай, хочешь… Хочешь, на море махнем? – сказал Гарик и тут же пожалел: он и сам пока толком ничего не выяснил.

– А что за море?

– Ну… Тут надо издалека. Моя хозяйка, ну та, которая меня призвала… – авторитет Гарика, как знающего мертвеца, покосился и затрещал. Поэтому сейчас он вовсю придумывал небылицы про студенческую поездку на море. И что самое интересное, он сам начинал в них верить.

Когда девушка наконец докурила и больше не загораживала дорогу, спутники покинули укрытие и поднялись по освободившейся лестнице на первый этаж. На площадке между двумя лестничными пролетами действительно красовалась большая табличка «Не курить», а чуть ниже на подоконнике стояла жестяная банка из-под кофе, набитая окурками.

Чтобы покинуть здание через главный вход, им предстояло миновать зевающего, но не спящего охранника. Гарик решил просто пробежать мимо него и уже приготовился, как вдруг Призрак сказал:

– А что если дверь заперта? В три часа ночи это как-то разумно даже.

– Но она же стеклянная, не страшно. Попорчу государственную собственность. Не привыкать.

– А вдруг стекло прочное?

– Попробовать можно. Глядишь и выйдет, а нет, так придумаю что-нибудь, – Гарик встал в низкую стойку бегуна на короткие дистанции.

– Если нас, то есть вас, поймают, то плакала ваша поездка.

Гарик выпрямился и в задумчивости сложил руки на груди.

– Н-да, что-то в этом есть. Второй возможности у меня, может, и не окажется.

– Наверное, стоит поискать схему. Тут должны быть аварийные выходы.