– И чего они стали топиться в неположенное время?

Спасатели вытащили Гарика из воды, положили на носилки и отнесли в домик береговой охраны, где следовало написать заключение о смерти. Пожилой дежурный врач сидел на слегка ободранном, зеленом в белую клетку диване и со скучающим видом смотрел ночные каналы. Рядом с ним стояла открытая коробка с лапшой быстрого приготовления. Когда вошли спасатели с носилками, он на секунду отвлекся от экрана и кивнул на соседнюю комнату.

– Кладите на стол. Сейчас подойду.

– Не смогли мы его откачать…

– Как по мне, выглядит уже давно мертвым.

– У нас была такая мысль, но мы все-таки…

– Правда, не разбухшим. Будто мертвеца в воду бросили.

– Но тогда это уже милицейское дело…

– А документы что?

– Не было у него при себе, но кто знает. Могли и при падении выпасть, может, на теплоходе где найдутся…

– Ну не может он быть тем.

– Ну да…

– Обождите, – буркнул пожилой врач и тяжело поднялся.

Споткнувшись об электрочайник, который стоял на полу возле дивана, врач про себя выругался и прошел в свою импровизированную смотровую, где с посильной помощью спасателей снял с Гарика одежду и осмотрел тело.

– Внешних повреждений нет. Может, он и правда утонул… Когда-то. Или ему помогли. Или отравили. В любом случае смерть скорее насильственная, чем случайная. Уголовщина, короче, – врач стянул резиновые перчатки и кинул в ведро. – А вашего клиента придется дальше искать. Только двух трупов вам и не хватает.

– Точно не он, да?

– Точно не он.

– А не мог он наглотаться таблеток и упасть?.. – последняя крупица надежды.

– Вы сами-то в это верите? – насмешливо спросил врач. – Да не мог он, не мог. Он мертв уже не один день.

И не один год. Гарик слушал врача с интересом, вдруг тот прольет свет на его смерть или даже на то, кем, возможно, он когда-то был.

– Звоните своим, а этим я сам займусь, – сказал врач. – Все равно сначала в морг, а потом его должен судебный патологоанатом осмотреть. Глядишь, какое давнее дело заново откроют.

– Было бы кому звонить…

Врач посмотрел на спасателей без особого сочувствия.

– Ну мы поедем, вдруг второй жив еще.

Умоляю вас, будто вчера родились. Если помер, так это и к лучшему: с трупами спешки нет, да и возни куда меньше… Во всяком случае мне. А еще трупы не жалуются на грубое обращение, не стонут, что им больно, не просят передать родственникам и друзьям свои последние слова и не спрашивают, будут ли они жить. Как будто я знаю. И да, пожалуйста, найдите его утром. Где-нибудь часиков в пять или позже: моя смена как раз закончится.

Но вслух врач пожелал спасателям удачи, тепло с ними простился и пообещал подсобить, если что.

С их уходом в комнате воцарились тишина и какое-то странное умиротворение. Гарик лежал неподвижно, его очки, кажется, остались на дне канала, грима тоже не было, так что он выглядел самым обыкновенным голым покойником. Пока пожилой врач что-то там писал, можно было подумать о своем и помечтать немного. Как вернусь, надо узнать про эту поездку на море. В конце лета тепло, а люди любят, когда тепло. Беззаботность и блаженство. Как же это отличается от обычной городской суеты. Может, и Рафи соблазнится. Ей, конечно, сложновато будет, но ничего —посидит с книжкой под зонтиком, либо вечером, ей вообще пойдет. А я… А я притворюсь журналистом и стану расспрашивать студентов и взрослых тоже о всяком разном. Надо прикинуть, кого и о чем.

Врач закончил отчет и неуклюже пошел к выходу. Дверь в домик была двойной, и чтобы через нее протиснулась каталка, требовалось открыть обе створки. Рядом с косяком висели часы – наверное, ровесники самого врача: с гирьками и фигуркой медведя, играющего на баяне. Стрелки показывали половину первого. Если Гарик прыгнул часов этак в восемь или девять… Не очень-то расторопно они сработали, а еще надеются кого-то найти. Найти живым? Разве что очень повезет.