Король Дроздобород все еще смотрел на меня, слегка нахмурившись. Действительно привлекательный мужчина, с которым, при иных обстоятельствах, я бы, может, познакомилась поближе. Разумеется, не когда меня выставляют на всеобщее обозрение, как жертвенного барана. Для пущего эффекта я отпустила еще несколько колких замечаний в его адрес. Уж короля мне отец точно не простит. Это не какой-нибудь мелкий барон.

Придворные шушукались, дамы хихикали, прикрываясь веерами. Челюсти короля Дроздоборода сжимались все сильнее. Красивые карие глаза сверкнули. Ноздри прямого носа раздулись. Король не проронил ни слова.

– Может, споете нам, ваше величество? – невинно улыбнулась я. – Мне отчего-то кажется, что у вас должен быть замечательный голос.

– Вынужден отказаться. Уверен, у вас найдутся и другие… подпевалы, – низкий голос короля звучал твердо.

– Очень жаль, – ехидно протянула я и вот тут-то отец взорвался.

– Хватит! – трубным гласом разнесся по залу его голос. – Эйлин! Ты оскорбила наших гостей. Все эти люди приехали сюда ради тебя, я отложил государственные дела ради тебя, а ты потешаешься над нами!

– Я бы не посмела потешаться над вами и вашими гостями, отец. Просто сочла возможным хотя бы раз в жизни сказать то, что думаю. Разве этим людям не было бы приятно узнать девушку, на которой они собираются жениться? Они получили такую возможность.

– Возможность? – кажется, отца сейчас хватит апоплексический удар. – Я тоже предоставлю тебе сейчас возможность, дочь моя. Решено! Выйдешь замуж за первого встречного!

Да! Ах, все же отец предсказуем до крайности. Та же история, что с фарфоровой лошадью много лет назад. Отцовский подарок мне не понравился, и я попробовала было закатить истерику. Папино величество слушал меня ровно две минуты, а потом гаркнул: «Не нравится? Отдам игрушку первому встречному!».

Первым встречным оказался королевский молочник, которому фарфоровая лошадь была нужна примерно так же, как кружевной зонтик, однако, с королем не поспоришь. Отец человек слова. Сказано первому встречному, значит, первому встречному. Молочник получил статуэтку, я получила урок. Лошадь я потом вернула через фрейлину, а вот к «отдам первому встречному» отец впоследствии прибегал еще не раз. Это его любимый метод воспитания. В пылу гнева он, кажется, готов что угодно отдать первому встречному. И ведь обратно не повернешь, королевское слово тверже алмазов.

– Ах, отец! Молю вас, не нужно! – плаксиво залепетала я, пряча лицо в вышитом платочке.

– Нужно! Я так велел, – отрезал король. – Дорогие гости, приношу свои извинения, прием окончен. Принцесса не выйдет замуж ни за одного из вас.

Принцы, короли, герцоги и маркизы покинули зал. Придворные и слуги растворились в дворцовых тенях. Они знали, когда король зол, на глаза ему лучше не попадаться. В пустом зале осталась лишь я, отец да вездесущий первый министр, яростно шептавший что-то на ухо отцу.

– Отец, прошу, не нужно крайних мер! – запротестовала я, и прибавила, чтобы он точно не смилостивился и не передумал: – Я ведь всего-навсего сказала правду. Поверьте, никто бы не удержался, глядя на его подбородок.

И я рассмеялась, не слишком старательно маскируя смех под кашель и прикрываясь все тем же носовым платком.

– За первого встречного, который явится во дворец, – повторил отец, хмуря густые брови. – Клянусь своей короной и головой, что эту корону носит.

Ну, за первого так за первого. Все-таки если знаешь человеческую натуру, манипулировать людьми, даже королями, не так уж сложно.

***

Первого встречного пришлось немного подождать. Медленно отсчитывали время мои крохотные карманные часики, на которые я бросала короткие взгляды украдкой. Жужжала под потолком крупная жирная муха. Отец сидел на троне, неподвижный и мрачный.