Гарри не отвечал, а только кивал на мои слова, а потом свернул к острым белым скалам, торчащим из-под земли точно кости гигантского животного.

— Пляж лучше на правой Лоханке! — воскликнула я, но дракон уверенно забирал влево.

Он остановился, только забравшись на верх утеса и, глянув вниз, присвистнул.

— Омут, — выдохнула я, опершись на березку, а потом и вовсе села на пенек и, сняв шляпку, принялась обмахиваться.

— Глубокий? — спросил Гарри, обернувшись.

— Очень, — подтвердила я. — Дна не достать. Посмотрите, какая вокруг красота. Берег словно ножом срезали, такой ровный.

— Угу, — промычал он, пройдясь вдоль края, а мне отчего-то захотелось оттащить его подальше.

— Неудивительно, что прежние ссыльные нашли здесь свое пристанище, — продолжила я. — Так и бывает, Гарри. Судьба иногда преподносит сюрпризы. То, что казалось наказанием, становится высшей наградой.

— Вы так расхваливаете ваши Лощинки… Еще немного — и я подумаю, что вы решили цены взвинтить, — заметил он.

Скинув сапоги, Гарри стянул и носки и с наслаждением прошелся босиком по траве.

— Один из ссыльных, тот, что утопился, был драконом, — сказала я, сама не зная почему.

Я ведь хотела, чтобы он полюбил Лоханки, а теперь говорю об утопленниках. Язык мой — враг мой. Но то, как Гарри смотрел в омут, очень мне не нравилось.

— Вот как? — переспросил он. — Значит, я тут не первый дракон?

— В театре даже есть картина, на которой нарисован дракон, летящий над озером.

У него толстое брюхо с золотой чешуей, короткие кожистые крылья, как у летучей мыши, а щеки круглые, как у рена Фейреха. Интересно, какой дракон получается из Гарри? Точно без брюха. Вон какой живот плоский. А глаза у герена Шпифонтейна оказались лазурного цвета, словно безоблачное небо, раскинувшееся над нами.

— А у вас большие крылья, Гарри? — вырвалось у меня.

— Полагаете, размер имеет значение? — со странной улыбкой спросил он.

— Думаю, да, — неуверенно ответила я. — Для скорости, маневренности полета…

— И вы, значит, хотели бы взглянуть на моего дракона, — понял Гарри, и я часто-часто закивала.

Виктор обзавидуется! И Мила! И все! А может, он прокатит меня над Лоханками? Только представив ветер, свистящий в ушах, я покрылась мурашками от восторга. А Гарри, глядя на меня, принялся неспешно расстегивать рубашку.

— Что вы делаете? — напряглась я.

— Раздеваюсь, — невозмутимо ответил он. — Это чистый шелк. Вы ведь не хотите, чтобы моя рубашка порвалась при обороте?

Я кивнула, а потом пожала плечами. Не хочу, наверное. Хотя какая мне разница?

Сняв рубашку, Гарри повесил ее на сучок березки, а я быстро отвела взгляд. Еще не хватало, чтобы герен подумал, что я на него пялюсь. Он снова подошел к краю утеса, а я посмотрела ему в спину. Красивая спина. Широкие плечи, узкая талия, никакого жира, кожа гладкая такая, чистая, ни родинки…

— Правда, это вам дорого обойдется, — заявил Гарри.

— Что? — не поняла я.

— Вы хотите увидеть дракона, — пояснил он, повернувшись ко мне, — но, согласитесь, это уникальное зрелище. Когда еще следующего пришлют? К тому же оборот потребует от меня усилий. Так что, скажем, пять золотых.

— Я дам вам в рог подуть, — тут же предложила я. — То на то выйдет.

Гарри усмехнулся и взялся за завязку штанов.

— Я передумал. Рог — явно фальшивка.

— Ну, знаете, я пока тоже не уверена, что ваш дракон потянет на пятерку, — возмутилась я.

— Обижаете, — сказал Гарри, снимая штаны.

Я быстро закрыла глаза рукой, но потом, растопырив пальцы, выглянула. Гарри стоял ко мне спиной, в голубых трусах в цвет глаз, и смотрел куда-то вдаль.

— А что насчет поцелуя? — вдруг предложил он, не оборачиваясь.