Между тем, чутье у Золушки было именно собачье – острейшее. И она точно и быстро почувствовала, что любимый теряет к ней интерес. Увы, понимая это, она совершенно не знала, что делать. Все, что она умела, – в ответ на раздражение и разочарование собой стараться еще усердней и изо всех сил заслуживать одобрение. Вот и теперь бедняжка попыталась дать Принцу еще больше – и стала изливать на него свою любовь всеми возможными способами. При этом ее мучил страх и неуверенность, чувство, что все делает не так, и иногда она не в силах была сдержаться – и тихонько плакала. Теперь Золушка почти не бывала веселой, а только грустила и тяжко вздыхала. Вскоре ее муж уже выть был готов от тоски, вины, досады и злости, не в силах отделаться от приставучего создания, повсюду таскавшегося следом, лезшего с нежностями, вздрагивавшего от любого повышения тона и хлопавшего полными слез оленьими глазами.

Вот только этот олень охотнику был уже совершенно не нужен – да это и не живой олень был, а какое-то чучело, трофей на стене в тронном зале. Что на него смотреть-то? Пусть слуги пыль смахивают. Теперь Принц хотел охотиться на кого-то другого. Живого, нового, загадочного и незнакомого. Кого-то, кто будет убегать.

Да-да, друзья, дело даже не в том, что у Золушки в запасе не было больше стратегий. Дело в том, что даже потенциала единственной удачной своей стратегии она не осознала и не научилась применять. Не поняла, что человек, когда-то влюбившийся в нее за загадку и погоню, хочет загадок и погонь. Ей-то было привычно быть услужливой и скромной трудягой, та прекрасная, кокетливая, лукавая и ускользающая женщина в маске с бала была не ею, а ненадолго одолженной ролью. Принц влюбился в нее, считая непредсказуемой. А она таковой вовсе не являлась – просто удачно исчезала в нужные моменты, в силу обстоятельств. Это естественно – влюбляться в тех, кто непредсказуем. Гормоны мужчины – гормоны хищника, и их-то и активизирует ускользание, тонкое и своевременное исчезновение женщины. Золушка невольно мудро играла на базовых мужских инстинктах, на стремлении охотиться и ловить. Но никто не подсказал ей, что, дав себя поймать, нужно находить новые способы не потерять «искру», – и когда непредсказуемость исчезла, исчез и интерес Принца. Жаль, что Фея всего лишь снабдила свою крестницу одеждой и прислугой на один вечер. Лучше бы дала важнейший совет…

Золушка никогда не была ведущей, всегда – ведомой. Изначально она пассивна в целях и не умеет мечтать, у нее нет навыков планирования и трансформирования идей в реальность. Бесконечно отдавая, она находится вне взаимного обмена, который лежит в основе успешных отношений. И не получая отдачи, ответной энергии, она теряет баланс и начинает злиться. Да-да, все та же старая детская история – на новом витке. Просто мужчина теперь другой, и одежда получше. Снова ее старания не ценят. Снова в ней зреет обида, протест и бунт. И здесь было бы здорово, если бы рядом снова, в искрах и блестках, соткалась из воздуха Фея-крестная. Да только это не поможет. Чтобы выйти из деструктивной программы и изменить заданный стереотип, феей нужно стать самой. Или – не феей. А Мачехой. Мачехиной дочкой. Или Королевой.

Конец ознакомительного фрагмента.