Ойкнула.

– Не надо голыми ножками по земле ходить, – оправдался он, прижимая меня к себе.

Я пыталась поймать момент. Момент абсолютного счастья, когда я ощущала себя маленькой, беззащитной и очень нужной. Ещё бы к этому прибавить – желанной… Но так оно и было. Я старалась не смотреть на Данила, тихо краснела, согреваясь всем телом.

– Ключ? – неожиданно вывел меня из тумана его приятный голос.

– Под ковриком, – тихо ответила я.

Со мной на руках, Данил присел и нашёл ключ от двери.

– Иванова, ты с ума сошла, хранишь ключ под ковриком, – ухмылялся вредный Казим, опять назвав меня по фамилии.

Мы вошли в квартиру. Я сняла пальто преподавателя, но как бы он руки не протягивал, пальто отправилось на вешалку.

– Проходите, не стесняйтесь, – я закинула простынь на одно плечо, как древний грек, закрыла руку с наколкой. – Я неделю здесь живу, поэтому ещё…

Коробок с вещами не было. Я кинулась к шкафу. Моя одежда была развешена, бельё разложено. Лифчики, чашечка в чашечку, трусики по цвету. Носочки один в другой вложены, и обувь стояла по ранжиру.

Я стала оглядываться. В камине были приготовлены дрова, напротив разложен диван и укрыт мохнатым пледом. А в спальне на кровати застелено чистое бельё без помарочки и взбиты две пуховые подушки.

– Что-то случилось? – спросил Данил, уже снял туфли, приняв моё приглашения. Я должна была на этом сосредоточиться, но замерла на кухне, где царила идеальная чистота.

Ося ушёл. Сделал это красиво, оставив намёк, что теперь не придёт ночевать. Не удивлюсь, если и зубную щётку забрал.

– У меня только кушать нечего, – я открыла навесной шкафчик, там лежало кофе в зёрнах старая ручная кофемолка и бутылка отличного коньяка.

– Можно в ресторане заказать, – предложил Данил. – Тебе ремонт здесь не помешал бы.

Нет Оси. Зато был Данил. И чернокнижник небось это увидел в своём страшном хрустальном шаре.

На сердце появилась пустота, и я немедленно решила её заполнить. Решительно повернулась к профессору.  Сдёрнула с себя простынь, кинув её на пол, и оказалась совсем голой.

У профессора отвисла челюсть, а потом глаза его потемнели, и лицо изменилось, приняв хищнические нотки.  Данил тяжело дышал, глаза его потемнели. Рука проехалась по моей шее, плечу и ниже. Прямо по наколке.

– Страшная наколка? – шёпотом спросила я.

– Интересная, – тяжело сглотнув, тихо ответил он, трогая меня двумя руками. – Лена, я не смогу…

– Я не буду просить, – накатили слёзы и горькая ухмылка. – Гоняться, навязываться.  Итак, слишком многое себе позволила.

– У тебя есть парень.

– Нет парня. Разве не видно, что я живу одна?  – слёзы всё-таки потекли.

Данил отпрянул от меня и быстрым шагом вышел в прихожую. Я голая осталась стоять на кухне, слушая, как хлопнула дверь. Пожалуй, коньяк кофиём я сегодня портить не стану. А потом мою попочку понесёт на приключения, и первым получишь ты, Ося, за всё хорошее.

Профессор появился, напугав меня.

– Дверь закрыл, – сказал он, на ходу снимал свой пиджак и расстёгивал безрукавку.

Подлетел быстро, прижал меня к себе. И поцеловал. Нет, не целовал, а сладкой истомой проник в меня. Язык его мягкий, губы нежные и весь он такой вкусный, что я ослабла в его руках и под шумок, стала помогать расстёгивать пуговки на рубахе.

Такой поцелуй! Это что-то запредельное! И если секс круче поцелуев, то я уже не могла дождаться нашего слияния.

С каждым ударом сердца, я сильнее возбуждалась. Всё меньше становилось посторонних мыслей в голове. Я вся трепетала, становилось трудно дышать. Ладони его на моей спине, кожа к коже, с ума сводили, и я хотела слиться с ним, чувствовать каждой клеточкой своего тела. Я этого мужчину хотела очень сильно!