Ильсоры дружно рассмеялись.

– Вот так-то! – волшебник довольно улыбнулся. – Не пейте питьё, дети, а на старика старого не ориентируйтесь: я своё пожил, мне нестрашно.

– Да, чего только с людьми не делает эта зараза, – вздохнула Альдарина и погрозила кулаком мужу, подобно гостю, тоже изрядно окосевшему.

– Кстати, брат, – Эйтр улыбался, – как развивается твоё имя? Мы же стали старше – заслужили привилегии по четыре буквы иметь. Какую ты осчастливишь? Только без «не-а».

– «А», – смущённо ответил ученик мага, который давно уже себя величал по-новому.

– Ну и что получается, сын? Алис, Лаис, Лиас – или Лиса? Надеюсь, не последнее, – оживился скучавший до этого момента Инвварсен.

– А получается третье, – невпопад встрял в разговор Этчеверрия. – То есть Лиас. Так я вам скажу…

Над столом повисло молчание. Домочадцы внимали гостю, ожидая чего-то необычного и значительного. Но мастер сосредоточился на поедании мяса и продолжал чавкать в полной тишине до тех пор, пока Уин не кашлянула, словно поперхнулась.

– А я потом возьму «о», – сказал Эйтр, очнувшись от звука её голоса, – и буду Эйтор.

Лиас улыбнулся.

И тут разошёлся Этчеверрия:

– Вообще, парень – прорва. Учителя дурня этого хвалят, да и я не в обиде – помогает, рассудителен не по летам. Вот и сейчас, – маг нехорошо улыбнулся, – трясётся, разболтаю я наши маленькие тайны или нет?! А мне-то что? Конечно, разболтаю. И не про считалочки речь пойдёт, которые очень сомнительны… Как там у вас?

Он хихикнул, встал, покачнулся, неровной походкой подошёл к братьям и занял позицию за ними.

– Вот Эйтр меня уважает, а ты, – гость хлопнул своего протеже по плечу, – дерзишь иногда.

– То есть как? – поднял голову Инвварсен. – Мой сын дерзит вам?

– Стоп, стоп, стоп, – промямлил маг и, указав на хозяина жирным пальцем, добавил: – Договорились же на ты тыкать.

– Извини, друг, забыл, – глава семьи тоже встал и, облокотившись на спинку кресла, пригрозил сыну кулаком. – Ух, если что!

– Вот-вот, – согласился «друг».

Он повелительно щёлкнул пальцами и педантично проследил, чтобы ближайший полный бокал, а именно бокал Альдарины, послушно промаршировал к нему в руку:

– А то пытается задурить мне ума моего палату. Ишь ты, чародей выискался, не по зубам, видите ли, моему носатому носу.

– Чушь получилась!

Все с удивлением таращились на Уин, снова позволившую себе вмешаться в беседу за столом без разрешения.

– Не понял… Дитя, разъясни.

Этчеверрия по кругу обошёл присутствующих, напряжённо переживавших момент, занял пустовавшее место и внимательно посмотрел на девочку, не привыкшую к такому пристальному интересу. Самая младшая из Ильсоров густо покраснела, но объяснилась с достоинством аристократки:

– Я хотела… ну… Лиас не может быть по зубам вашему носу. На носу зубов нет.

Она смущённо улыбнулась.

– А это как знать! – захохотал маг, и на глазах у всех благородный облик почтенного лица стал преобразовываться: тридцать две пластины прорезали старческую кожу и выглянули стройными рядами по сторонам носа.

– Ой! – вскрикнула от неожиданности Альдарина.

Испуганная хозяйка, возраст и внешний вид которой ещё давали повод любому, даже неуклюжему движению казаться кокетливым, выронила вилку и закрыла глаза руками. Пожилой шутник театрально поклонился, и его нос приобрёл привычные очертания.

– Лишь иллюзия, но она многое объясняет. Вот так-то, юная леди, не уподобляйтесь своему братишке. Да и что за слово такое словарное – «чушь»? – Этчеверрия покачал головой. – Вам, право, не к лицу. А то выйдете в свет и будете, как мальчуган этот мальчуковый, лепить всякие небылицы про молнии и колдовские сети. Я ещё понимаю, когда придумывают дети!.. – маг беспомощно пожал плечами.