– Сын… – протянул Роман задумчиво. – Сложно представить, если честно. Тебя в роли отца.

– А я себя и подавно не представляю, – Марк улыбнулся. – Но знаешь, странное дело. Ты думаешь, что не готов, а потом вдруг понимаешь, что всё встаёт на место. Не сразу, конечно, но как будто внутри тебя включается что-то… то?

Роман молчал, задумчиво постукивая пальцами по кружке.

– Ты рад, что выбрал это? Всё это? – спросил он наконец.

– Рад, – без колебаний ответил Марк. – Но не в том смысле, как ты думаешь. Это… как будто ты наконец понимаешь, зачем всё это вообще. Жизнь, работа, универы, все эти дурацкие суды.

Роман усмехнулся.

– Ты стал как все, Марк. Работа, семья, обязательства.

– Может, и так, – согласился Марк, пожав плечами. – Но если честно, мне этого хватает. Не знаю, поймёшь ты или нет, но я больше не бегаю за чем-то непонятным. У меня есть точка, и я держусь за неё.

– Наверное, это хорошо, – протянул Роман, чуть поморщившись.

– А ты? – Марк посмотрел на него внимательнее. – Ты чего ищешь?

– Ты вообще думаешь, любовь существует? – прямо спросил Роман, разглядывая своё отражение в чашке кофе.

– Существует, – ответил Марк, даже не подняв головы. – Люди всю жизнь за неё борются.

– Ага, борются. За что? – Роман откинулся на спинку стула. – Это ведь всё сделка: “Я дам тебе то, что ты хочешь, а ты мне”. Ты юрист, разве не так?

– Ну, если ты смотришь на это так, то да, – усмехнулся Марк. – Но ты же знаешь, что не всё так, как у нас в работе. Люди иногда и правда хотят чего-то настоящего, того, во что они всецело верят.

– Настоящего? – Роман поднял брови. – Люди хотят власти. Даже в отношениях. Они не хотят видеть, они хотят управлять. Любовь – это инструмент. Всё остальное – красивые слова, которые пишут эти блоггеры да писатели, чтобы их читали наивные малолетки и созависимые ladies.

– Ты говоришь так, как будто никогда не любил, – заметил Марк.

– Я и не любил, – резко ответил Роман. – А зачем? В итоге ты либо теряешь себя, либо начинаешь ждать чего-то взамен. Всё это… неудобно.

– А ты не думаешь, что дело в тебе? – Марк поднял взгляд. – Может, ты не любишь, потому что не умеешь?

– Умею. Наверное. Да, просто не вижу смысла, – отмахнулся Роман. – Я знаю, чего я хочу, и всегда это получаю. Любовь для меня – это как игра. Я вхожу и ухожу. В этом честность. А все эти “вместе навсегда” – это для тех, кто боится быть один.

Марк выдавил улыбку.

– По-моему, ты идиот. Всё у тебя про контроль. Но разве люди не больше, чем это?

– Нет, ты. Люди – это только то, что они показывают, – усмехнулся и отрезал Роман. – Никто не показывает свою правду. Все прячутся. Любовь – это просто способ кого-то привязать, сделать зависимым.

Марк вздохнул.

– Любви для тебя, похоже, нет.

– Может, и нет, – усмехнулся Роман. – Это как и политика. Каждый просто хочет больше, чем у него есть. А кто говорит, что это не так, просто лжёт.

– Знаешь, – Марк задумчиво посмотрел в окно, – ты прав. Любовь и вправду бывает как политика. Но даже в политике иногда есть честные люди. Люди, которые не боятся показать себя и вести за собой. Тебя это не впечатляет?

– Нет, – отрезал Роман. – Я просто знаю, что такие всегда проигрывают или даже погибают. А я не люблю проигрывать.

– Сигма?

– Сигма.

Друзья улыбнулись друг другу и решили сменить тему.

Марк и Роман знали друг друга уже больше десяти лет. Их дружба была странной, но крепкой, как старый деревенский мост, который держится на износившихся, но всё ещё прочных мховых деревяшках. Они встретились в университете – Марк изучал право, Роман – инженерию. Они никогда не понимали взглядов друг друга: Марк казался Роману слишком душным, порой даже занудным снобом, а Роман для Марка был слишком циничным, прагматичным и импульсивным. Но эта разность и сделала их друзьями. Роман любил спорить, а Марк слушал его с интересом, иногда вставляя вопросы, которые заставляли Романа искать ещё более хитрые аргументы.