Никогда не видел другого дома, созданного с таким вниманием к деталям. Все было предусмотрено – даже семья. В ожидании покупателей они лежали навзничь у парадного входа, гордые и спокойные. Семья была небольшая и состояла из папы, мамы, малыша и служанки. По виду это была молодая семья. И, кстати, очень хорошо одетая. Не так, как бывает подчас в других кукольных семействах – верхняя одежда безукоризненна, а нижнее белье – просто срам. Нет, все предметы дамского и мужского туалета были на месте и подобраны с хорошим вкусом, вплоть до вещей, которые я лучше не стану называть. И, да будет вам известно, всю одежду можно было легко расстегнуть и снять. А ведь я видел кукол, достаточно стильно одетых, однако эти несчастные смирялись с приклеенной одеждой или одеждой на скрепках. Лично мне такое решение кажется неряшливым и негигиеничным. А вот нашу семью можно было раздеть за пять минут, не прибегая к горячей воде или стамеске.

С эстетической точки зрения лучше было их не раздевать. Фигуры у них были, прямо скажем, не ахти – все слишком тощие. Кроме того, без одежды трудно было отличить ребенка от папы или служанку от хозяйки, что могло стать источником семейных сложностей.

Когда с формальностями было покончено, семейство заселили в дом. Мы постарались, насколько возможно, втиснуть малыша в кроватку, а родителей разместили в гостиной, где они сидели на полу и глазели друг на друга через стол. (Им приходилось всегда сидеть на полу – слишком уж малы были стулья.) Служанку отправили на кухню, и она стояла, привалившись к буфету в позе, наводившей на мысль, что она слегка подшофе. В руки ей мы вложили метлу, желая создать сентиментальный образ идеальной прислуги.

После мы осторожно подняли дом, бережно перенесли его в другую комнату и с ловкостью опытных заговорщиков поставили у изножья маленькой кроватки, на юго-восточном углу которой кто-то до смешного маленький повесил крошечный чулочек.

Но вернемся к разговору о нашем собственном кукольном доме. Возвращаясь от моего друга, мы с Этельбертой обсудили этот вопрос и приняли решение уже следующим летом обзавестись плавучим домиком, который был бы по возможности еще миниатюрнее, чем тот, на котором мы побывали. Там обязательно будут художественно расписанные занавеси из муслина и флаг, а еще цветы – дикие розы и незабудки. Утром я смогу работать на крыше под навесом от солнца, в то время как Этельберта будет подрезать розы и печь кексы к чаю, а вечера мы будем проводить на небольшой палубе. Этельберта будет играть на гитаре (она сразу же начнет брать уроки), или мы просто будем молча сидеть и слушать трели соловья.

Когда вы молоды, очень молоды, вам кажется, что лето состоит только из солнечных дней и лунных ночей, ветерок всегда легкий, западный, и повсюду цветут розы. Но с возрастом вы не можете дождаться, когда разойдутся серые облака и выглянет солнце. Вы возвращаетесь в дом, плотно закрываете за собой дверь и садитесь ближе к камину, задаваясь вопросом, почему так происходит, что ветер всегда дует с востока. И даже не помышляете о том, чтобы разводить розы.

Я знал одну молоденькую сельскую девушку, которая много месяцев копила деньги на новое платье, чтобы пойти в нем на выставку цветов. Но в день открытия выставки шел дождь, и ей пришлось надеть старую одежду. И дальше так пошло – во все праздничные дни всегда стояла плохая погода, и девушка боялась, что ей никогда не удастся покрасоваться в хорошеньком белом платьице. И вот наконец наступил праздник, утро которого было веселым и солнечным, девушка радостно захлопала в ладоши и побежала к себе в комнату, чтобы извлечь новое платье (оно так долго было «новым», что теперь перешло в разряд самых старых) из сундука, где оно лежало аккуратно упакованное и переложенное веточками лаванды и тимьяна, она смеялась и думала, как прекрасно будет в нем выглядеть. Однако, пытаясь надеть платье, девушка увидела, что выросла из него, – оно стало слишком узким. Словом, дело кончилось тем, что ей пришлось опять идти в старом наряде.