На мой вопрос о планируемых масштабах наших в ДРК интервенций МВС посоветовал мыслить стратегически и не погружаться в мелочи. А вообще, говорит, надо делать все так, чтобы получить лицензию. Пишите, говорит, что хотите, бумага все стерпит. Меня, говорит, не интересует, как вы все это сделаете. Меня интересует результат. У вас, говорит, карт-бланш, но чтобы лицензия до выборов президента была. Любой ценой! Вы, говорит, не одни! С вами – «Метрополь»!

Вот так…

После отъезда МВС сразу засобиралась в Анголу Иоланда (деньги уехали, что еще тут делать), Х. Босман – в ЮАР.

Мы с Петром остались одни. Крыша слегка поехала… Лезли всякие мысли: «И зачем я в это ввязался? Как меня, семейного человека, тихо сидевшего в крупнейшем банке страны, занесло в эту дыру?»

Было уже тогда ясно, что быстро все сделать не получится.

С налета, кавалерийской атакой ничего не добиться, и надо быть готовым к длительной и тяжелой осаде, к которой я, честно говоря, тогда готов не был.

Петр мне в тот период очень помог пережить этот морально-психологический и культурно-бытовой шок. Первые месяцы в Конго мы были, по-моему, вообще с ним как один человек, полностью друг друга дополняя и поддерживая, решая вместе все вопросы. Хотя Петр был далек от банковской деятельности (как он говорил, дальше кассы он в банке никогда не был), для меня было очень важно иметь рядом человека, с которым можно было посоветоваться даже просто с точки зрения здравого смысла. Уже тогда стало ясно, что в этой стране из местных верить никому нельзя и положиться, кроме как на самих себя, тоже не на кого. По отдельности мы, наверное, ничего бы не сделали и утонули бы в этих африканских дебрях. Оказалось, что мы неплохо вместе можем существовать в нашей подводной лодке. Оставалось только удивляться еще одной необычной способности МВС – умению подбирать людей и расставлять их в нужные места. Хотя, может, это и судьба. Но мы же помним, что мысль – материальна!

Только где-то через год я стал превращаться в самостоятельную боевую единицу, способную решать нерешаемые африканские задачи. А пока надо было остановить дрожь в ногах, переварить кашу в голове и думать, как двигаться вперед.

С чего начинать? Пока было не очень понятно.

Иоланда до своего отъезда познакомила нас с одним типом по имени Чамлесо, или папаша Чам, как мы его потом называли, который, по ее словам, знал всех в Конго. Когда-то он был одним из ближайших соратников диктатора Мобуту, потом – советником президента страны папы Кабилы, был вроде даже знаком с Че Геварой, который прилетал в Конго в 1965 году в лагерь партизан Кабилы-отца.

Личность оказалась очень колоритная – что-то среднее между пиратами Стивенсона и африканскими людоедами (хотя ни тех, ни других я не видел): хромая походка, шрам на лице, кривой глаз, зло смотрящий исподлобья, активная жестикуляция, хрипло-скрипучий голос, командная интонация (было видно, что человек привык командовать).

Встреча с ним продолжалась часа три. Утомила страшно. Сначала мне казалось, что это он такой ненормальный, но позже стало ясно, что все переговоры в Конго идут очень долго и нудно. Оперативно или по телефону решить какие-либо вопросы нереально, нужно обязательно встречаться и обсуждать что-то. При этом можно обсуждать день, два, три, неделю, месяц – и ничего не добиться. Какая-то прямо национальная игра – кто кого переговорит или дожмет. При этом белый, естественно, кормит и поит, поскольку встречи, как правило, происходят в ресторанах либо того самого «Гранд-отеля», где мы остановились, либо отеля «Мемлинг» (второго из двух отелей для белых). Госчиновники очень не любили встречаться в своих офисах по частным вопросам. Позже, когда мы оборудовали свою виллу, они с удовольствием приезжали к нам в гости на переговоры, и прогнать их было очень непросто. Хорошо, если человек придет один, но такого, по-моему, не бывало никогда! Приходила, как правило, целая делегация, которая тоже вроде как участвовала в переговорах. И ты их всех должен кормить. На десерт в четырех случаях из пяти в конце разговора кто-нибудь подойдет и тихо так, доверительно попросит на бензин долларов двадцать-тридцать, ссылаясь на важность нашей встречи, на которую надо было ехать на машине по пробкам, не выплачиваемые месяцами зарплаты (поскольку встречались мы в основном с госчиновниками) и т. д. И надо либо давать (что быстрее), либо найти способ корректно отказать (не всегда возможно и займет еще минут…цать), иначе тут же прибегут другие. Все очень ревностно следят друг за другом: вдруг кому-то что-то втихаря дали, а мне – нет.