Уже за двором Маня поняла, что всполошилась зря, а тревога оказалась ложной – тишина стояла отменная. На пару секунд полная луна осветила покосившиеся кресты старого кладбища и, словно испугавшись чего-то, трусливо закатилась обратно за облако.

– Тьфу ты, – сплюнула девушка, быстро перекрестившись, – Царица небесная.

Ощутимо пахнуло свежестью с ближайшего пруда, и начавшая остывать Манька зябко поёжилась. Чуть слышно зашелестели листья на молодых березках, а в чудной, склонной к изобретательской деятельности голове вспыхнула яркой искоркой мысль о несоответствии.

Дверь в огромный, полный тайн погреб Ужицких открывалась внутрь?

– Чё за чертовщина? – У Сорванца мигом вскипел мозг. Что, чёрт побери, происходит? Как могла она, с её опытом и образом жизни, не понять, что проклятая дверь открывалась внутрь? – Этого не может быть! Просто не может, – Манька не заметила, что разговаривает сама с собой, – Я – профессионал, я – мастер, я…

Раздираемая любопытством, граничащим с маниакальной целеустремлённостью, она решительно двинулась в сторону треклятого погреба, чтобы разгадать его инженерный секрет.

В метре от зияющего проёма Сорванец замялась и остановилась, нерешительно переминаясь с ноги на ногу – из мрачных глубин таинственного подземелья несло плесенью и перебродившим ячменём, но самое странное, что на посыпанную песком землю перед входом падал тусклый, но вполне улавливаемый зрением свет. Манька быстро-быстро потёрла глаза и несколько раз поморгала, но свет никуда не делся. На всякий случай девушка бегло перекрестилась, но не отступила.

– Наверное, старуха не выключила, – убедила она себя и двинулась навстречу неизвестности, бессознательно сжимая кулачки.

Дверь, которая по всем законам физики должна была лежать на ступеньках, забаррикадировав проход, оказалась аккуратно приставленной к боковой стене, а из самых недр подземного помещения мерцал и переливался далёкий огонёк, сильно смахивающий на пламя восковой свечи.

– Чё за, – удивлённая происходящим Манька не договорила фразу и машинально занесла ногу над первой ступенькой. От любопытства и азарта всё тело юной воровки покрылось колючими мурашками, и, словно загипнотизированная, она уверенно направилась по оказавшейся опасно крутой земляной лестнице к манившему, как магнит, источнику света.

По покрытым сыростью стенам плясали причудливые тени, пахло квашеной капустой и грибами, лестница казалось бесконечно длинной и… почти отвесной. На мгновенье Маньке показалось, что она спускается в самый ад, но страшно почему-то не было. Когда-то давно она стала свидетелем дедова рассказа про опасные газы, скапливающиеся в плохо вентилируемых погребах – видимо, что-то подобное с ней сейчас и происходило. Манька глупо захихикала. Двум смертям всё равно не бывать.

Наконец, она оказалась внизу. То, что Манька приняла за пламя свечи, было совсем не свечой… и не пламенем, и не…

– Царица небес-бес…

Верхом на перевёрнутых деревянных ящиках в недрах заветного погреба Ужицких сидело мифическое НЕЧТО. Крупные, упирающиеся в потолок остроконечные рога переливались всеми цветами радуги, вроде детского калейдоскопа, создавая эффект карнавала. Именно эти жуткие рога освещали хмурое убранство подземного овощехранилища, благодаря чему в помещении было нереально светло.

Коренастое, покрытое густой и короткой бурой шерстью тело бугрилось мышцами, а на нижнюю часть были натянуты вполне годные мужицкие штаны. Если бы не копыта на нижних конечностях и ноги коленками назад, Манька подумала бы, что перед ней сильно волосатый мужчина.

– Бес? – повторила Сорванец удивлённо, чувствуя, что мир перед её глазами слегка поплыл. Существо обратило, наконец, внимание на непрошенную гостью, резко и дёргано подпрыгнуло, распрямилось и уставилось на шокированную Маньку раскалёнными до красноты глазами-углями. В руках, если это можно назвать руками, «беса» обосновался… маленький рыжий котёнок! Маня растерянно огляделась, – Э-э?