– Так вот чем вы занимались неделю назад, когда он сыграл в ящик, – фыркнул отец, скрестив руки на груди. – Вели интеллектуальные беседы.

– Все было совсем не так, – заюлила Ханна.

– Не знаю, зачем тебе понадобилось приходить сегодня, – прошипела Лоис, чувствуя обращенные на нас любопытные взгляды гостей. – Не могла бы ты хоть раз в жизни подумать о ком-то, кроме себя?

Я сделала глубокий успокаивающий вдох и краем глаза увидела мужчину, примерно в возрасте Мака, с интересом наблюдающего за нашей дискуссией. Он пристально смотрел на меня из-под серебристых бровей. Еще один журналист? Только этого не хватало.

Я повернулась к Лоис, Вере и папе.

– Все, шоу окончено. Идемте в церковь.

Ханна выступила вперед, розовый гравий хрустнул под ее каблуками.

– Мы ничего не могли с собой поделать. Прости.

Я вытаращилась на нее, онемев от изумления, однако папа с Верой уже увлекали меня под прохладные своды церкви. Внезапно у нас на пути вырос мужчина с внушительными бровями.

– Жаль, что приходится вас беспокоить, мисс Девлин, особенно в такой день. Я Дэвид Мюррей, друг Мака.

Он добродушно улыбнулся и поправил темно-серый галстук.

– Нельзя с этим подождать? – спросил отец. – Лейле сейчас не до того.

– Понимаю, сэр. Я не только друг Мака, но и его законный представитель. Добившись успеха на писательском поприще, Мак настоял на том, чтобы я вел его финансовые дела.

Адвокат покосился на Ханну, затем снова перевел взгляд на меня.

– Ваш покойный жених горячо настаивал на незамедлительном исполнении его последней воли, дабы не возникло… – Умолкнув, он качнул копной отливающих сталью волос в сторону Ханны. – Скажем так: чтобы ограничить вероятность каких-либо сомнений.

Я уставилась на него, с трудом соображая, о чем идет речь.

– Мистер Мюррей, мне не совсем понятно…

– Пожалуйста, зовите меня Дэвид. – Он улыбнулся Вере и папе. – Буду признателен, если уделите мне минутку после службы.

Я смиренно взмахнула рукой.

– Хорошо. Почему бы и нет? Все равно еще предстоит решить кучу вопросов.

– Уверена? – спросил папа. – Ты не обязана делать то, чего не хочешь, особенно сегодня.

Я покрепче сжала клатч.

– Знаю, папа. Просто чем скорее весь этот бардак останется позади, тем лучше.

Служба завершилась вдохновенным исполнением гимна «О, благодать», после чего я с облегчением покинула церковь. Меня тошнило от запаха горящих свечей. Ослепительно сверкающие в солнечных лучах рубиновые и лютиково-желтые стеклышки витражей будто наслаивались друг на друга.

С того места, где похоронили Мака, открывался прекрасный вид на склоны Лох-Харрис-Феллс. После того как преподобный Каллан завершил церемонию, Вера и папа растворились вместе с другими скорбящими, предоставив мне возможность побыть в одиночестве у могилы.

Я опустила взгляд на золотую табличку, поблескивающую на крышке гроба.

Маккензи Теренс Кристи

18 января 1965 – 2 апреля 2020

Меня переполняли эмоции. Что я сейчас должна чувствовать? Может, мне следовало броситься на траву и в отчаянии разрыдаться? Однако я ощущала только обиду и злость.

Мои мысли перетекли к вечеринке-сюрпризу, которую я планировала устроить на следующий день рождения Мака: арендовать на озере лодку и отпраздновать Новый год с традиционной шотландской музыкой и фейерверками. Из горла едва не вырвался хриплый смех.

– Лейла, прими наши соболезнования.

– Лейла, если нужна помощь…

Я оторвала взгляд от могилы и увидела, что стою в окружении приятелей Мака; на их лицах застыла смесь нерешительности и беспокойства. А может, жалость? Интересно, кто-нибудь из них знал про Мака с Ханной?

– Пойдем-ка в машину, – вклинился папа, вызволяя меня из толпы. – Большое спасибо, что пришли. И, разумеется, ждем вас на поминках, – обратился он к группе скорбящих, после чего мы удалились под их тихое перешептывание.