Я скривила лицо, изображая энтузиазм относительно двух тарталеток с козьим сыром и красным перцем.

– И все? – нахмурилась Вера.

– Ты мне кто, мать?

Вера заправила выбившуюся прядь в шиньон.

– Просто не хочу, чтобы ты морила себя голодом.

– Усохнуть мне точно не грозит, – ответила я, указывая на свою пятую точку.

– Вижу. Зато щеки ввалились.

Я возвела глаза к потолочному карнизу и шлепнула на тарелку сэндвич с помидорами и моцареллой.

– Теперь довольна?

– Нет, пока ты все не съешь.

Отщипнув от одной из тарталеток, я вдруг осознала, насколько голодна. Проглотив вторую, я уже собиралась откусить сэндвич, когда рядом возник Дэвид Мюррей.

– Еще раз простите за беспокойство, мисс Девлин… – с виноватым видом проговорил он.

– Обязательно сейчас? – перебил папа, вернувшийся вместе с Лоис и свежесваренным кофе.

Опустив тарелку на стол, я устало провела рукой по волосам.

– Все в порядке. О чем бы ни шла речь, давайте с этим покончим.

– Спасибо, – кивнул Дэвид и указал на дверь. – За стойкой регистрации есть тихий уголок. Там нас никто не побеспокоит.

Он вышел первым, придержав дверь. Папа, Лоис и Вера проводили меня взглядами.

Расправив юбку, я опустилась на стеганое сиденье дивана. Из динамиков в вестибюле звучала еле слышная мелодия флейты, а через панорамное окно открывался вид на клумбы и ухоженный газон.

– Я уже много лет веду юридические дела Мака, – начал адвокат, сцепив пальцы. Нас разделял массивный журнальный столик. – Мак всегда очень четко определял, чего хочет.

– Да, я заметила.

Дэвид задержал на мне взгляд.

– Он любил вас, Лейла.

– Видимо, недостаточно.

Дэвид Мюррей потер лицо. У него были мягкие черты и добрые глаза с нависшими веками.

– Их с Ханной связывали особые отношения…

Шумно выдохнув, я вскочила с дивана.

– Если вы намерены его защищать, разговор окончен. Возможно, со временем я смогу простить Мака, но сейчас мне даже вспоминать о нем невыносимо.

Дэвид поднялся на ноги.

– Я понимаю.

– Неужели?

– Пожалуйста, мисс Девлин… – Он жестом пригласил меня сесть.

С недовольным вздохом я опустилась на диван.

– Если хотите, чтобы я подписала какие-нибудь бумаги, мне нужно обсудить это с Лоис. В конце концов, она его сестра и единственная родственница.

Дэвид Мюррей распахнул пиджак, явив на обозрение шелковую подкладку карамельного цвета, вынул из внутреннего кармана тонкий белый конверт и протянул через стол.

У меня перехватило дыхание при виде небрежного почерка Мака: скошенные буквы, преувеличенные петли. На лицевой стороне – мое имя черными чернилами.

– Мак велел, если с ним что-нибудь случится, передать письмо вам сразу после похорон. Он надеялся, что это все объяснит.

Я молча повертела конверт, ощущая его гладкие прямые контуры. Мак всегда любил театральность, но не до такой же степени…

Сердце гулко билось у меня в ушах, где-то на заднем плане тихо постукивали кофейные чашки. Я подняла глаза на Дэвида Мюррея, безуспешно пытаясь разгадать выражение его лица. Он коротко ободряюще кивнул. Мое внимание вновь сосредоточилось на таинственном письме. Неожиданно для себя я лихорадочно вскрыла конверт.

По бумаге бежали написанные почерком Мака строки.

Я подняла глаза на Дэвида.

– Мне известно содержание, – признался он.

Прочистив горло, я начала читать.

Я попыталась проглотить застрявший в горле болезненный комок. Может, это какая-то извращенная шутка со стороны Мака?

За спиной Дэвида возникли двое гостей.