Я кивнула, хотя ее слова меня не убедили.

– Тебе удалось связаться с мамой? – пробормотала я спустя некоторое время. – Ты ей сообщил?

Папино гладковыбритое лицо напряглось.

– Я позвонил ей и оставил несколько сообщений. Она еще не ответила.

– Ясно. Спасибо.

Я отвернулась к окну.

Не знаю, зачем вообще я задала папе такой глупый вопрос. Конечно, ее не будет на похоронах. Наверняка у нее масса куда более важных дел, например организация очередного благотворительного обеда в каком-нибудь шикарном лондонском отеле. Что на сей раз? Сбор денег для хомячков, пострадавших от жестокого обращения? Или привлечение внимания к проблемам среднего класса – таким как отсутствие отпуска за последние три месяца?

По мере приближения к церкви я чувствовала нарастающую в груди волну негодования. Мне было обидно, что Тина отодвинула на второй план и собственную дочь, и похороны без пяти минут зятя.

Она встречалась с Маком только один раз, когда я сопровождала его на автограф-сессию в Лондон через три месяца после того, как мы начали встречаться, и мама настояла на совместном обеде.

Я вспомнила, как она открыто флиртовала с ним, покачивая на пальцах босоножку с тонкими ремешками и роняя в своей хрипловатой манере: «Он гораздо ближе по возрасту ко мне, чем к тебе, дорогая!»

На меня вновь нахлынули болезненные воспоминания о Маке – мелочи, которые я воспринимала как должное: его вальяжная, уверенная походка и то, как он разражался смехом над шутками «Монти Пайтона»…

А теперь все пошло прахом.

Машина затормозила перед церковью с красной верандой и гранитными ступенями, которые вели к готической дубовой двери, украшенной двумя внушительными кельтскими крестами.

Я вздрогнула при виде собравшихся у церкви гостей. Одни, сдвинув головы, о чем-то разговаривали, другие бродили по кладбищу, погруженные в безмолвное созерцание. Черные пальто, одинокая шляпа среди моря голов.

Я узнала высокую угловатую фигуру литературного агента Мака, Гарта Келлера, который вежливо улыбался друзьям Мака по писательскому цеху и нескольким членам его пиар-команды.

Родители Мака умерли несколько лет назад, поэтому из родственников была только его младшая сестра Лоис. На голове у нее красовалась черная кружевная накидка в испанском стиле.

Яркая вспышка заставила меня сползти на край сиденья. В животе похолодело от ужаса.

– Фотографы.

Папа резко повернул голову и выглянул через заднее стекло.

– Всего парочка, милая.

– Мне и этого достаточно.

Вера пренебрежительно махнула рукой.

– Не беспокойся о них. Гарт сказал, что возьмет все на себя.

– Гарт? Значит, ты с ним говорила?

Вера улыбнулась.

– Я позвонила ему несколько дней назад. Надеюсь, ты не против. Пиарщики Мака сказали, что пригласят парочку репортеров, за которыми числится должок.

Я моргнула.

– Вот почему подробности смерти Мака оказались глубоко погребены… простите за каламбур.

Покосившись на моего отца, Вера кивнула.

– Я знаю, Гарт Келлер порой ведет себя как высокомерная свинья, но и от него есть польза.

Я непроизвольно отпрянула, когда выросший возле моего окна водитель открыл дверцу машины. Я чувствовала себя новорожденным олененком с трясущимися ногами и испуганным взглядом. В нос ударил аромат лаванды, вереска и влажной травы.

Выйдя из машины, папа с Верой встали по обе стороны от меня. Я на миг застыла на гравийной дорожке. В лучах утреннего солнца у церковной двери мелькнула голова с коротко подстриженными волосами цвета воронова крыла.

Ханна.

Я опустила взгляд на обручальное кольцо на левой руке.

– Почему я до сих пор его ношу? Оно утратило всякий смысл.

Папа нежно приобнял меня за талию.