Папа вздохнул.

– Не хочу тебя расстраивать, дорогая, но Лох-Харрис – далеко не Нэшвилл.

– Я понимаю. И все же городу нужен какой-то толчок для развития и привлечения туристов. – Я с воодушевлением подалась вперед. – Речь ведь не о том, чтобы тягаться с Сиднейской оперой. Всего лишь уютный камерный зал с живой музыкой. Место, где исполнители смогут находиться в тесном контакте с публикой. К тому же окрестности там потрясающие. – Я улыбнулась, вспомнив ослепительный вид на озеро, который шел бонусом к лодочному сараю.

Папа допил остатки кофе.

– Не сомневаюсь в твоем энтузиазме – в конце концов, ты унаследовала от меня любовь к музыке. Просто многие из этой артистической братии… – Его раскатистый голос умолк.

Я беспокойно пошевелила ногами под столом.

– Папа, ты сам из этой артистической братии.

Он сделал серьезное лицо.

– Вот именно.

Строит из себя заботливого отца, догадалась я.

– Пытаешься меня предостеречь? Чтобы какой-нибудь длинноволосый донжуан не разбил мне сердце? – Я улыбнулась и расправила плечи, отгоняя образ Мака с Ханной. – Мне сейчас не до новых отношений. Разве ты не рад, что я остаюсь в Лох-Харрисе?

– Не говори ерунды. Разумеется, я не хочу, чтобы ты уезжала.

Я допила остатки чая и с решительным стуком опустила кружку на стол.

– Деньги пойдут на благое дело. Лох-Харрис от этой музыкальной затеи только выиграет.

Охваченная внезапной решимостью, я вскочила на ноги.

– Куда ты? Мы разве не пойдем завтракать в «Приют скрипача»? Я угощаю.

Я кинулась к папе и обвила руками его крепкую шею.

– В другой раз. Хочу встретиться с Норри насчет эллинга, а по дороге позвоню Дэвиду Мюррею.

Норри Эрскин жил в десяти минутах от папы, в доме из серого кирпича с красными ставнями.

Я остановилась на обочине и отправила Дэвиду путаное сообщение, в котором объясняла, что передумала насчет денег Мака и хочу вложить их в кое-какое новое предприятие. По моему опыту, адвокаты крайне редко берут выходной даже в воскресенье, так что я попросила Дэвида перезвонить при первой возможности и зашагала по пустынной дороге. Близилась половина девятого, и Норри, наверное, уже на ногах.

Подойдя к дому Эрскинов, я сунула солнцезащитные очки в задний карман джинсов, толкнула солидную красную калитку и направилась к входной двери с витражным окошком посередине. Сквозь него смутно виднелись два скользящих по комнате силуэта.

Моя рука с браслетом из розового золота замерла на полпути к дверному звонку. Я точно отдаю себе отчет в том, что делаю? Во что ввязываюсь? Ради всего святого, я писатель-фрилансер, а не акула музыкального бизнеса!

Впрочем, недостаток практических знаний с лихвой компенсировали любовь к музыке, энтузиазм и полезные контакты, накопленные за годы работы. Кроме того, у папы оставались кое-какие связи еще со времен «Батальона».

Несмотря на опасения отца, я знала, что могу рассчитывать на его помощь. Он до сих пор общался со многими старыми товарищами-рокерами.

И потом – есть Вера.

Одному богу известно, как она отнесется к моей безумной затее. И все же я была уверена: подруга меня поддержит с присущими ей практичностью и оптимизмом. Тот факт, что я остаюсь в Лох-Харрисе, пускай и ради сумасбродной авантюры, наверняка порадует ее не меньше, чем папу.

Отринув сомнения, я вскинула подбородок и постучала в дверь.

– Значит, хочешь купить мой эллинг и сделать из него музыкальный магазин?

– Не магазин, – уточнила я, пока жена Норри, Клем, суетилась вокруг с чайным подносом, хотя я отклонила ее любезное предложение. – Речь о площадке для живой музыки.

Клем схватилась за ручку чайника.