– Стол-кабинка 13. Следуйте за мной, – шепнула она, увлекая за собой.

Лавируя по теневым залам, девушка вдруг обернулась к нему, и ее глаза с искусственными блестками в синих хрусталиках вспыхнули от волнения.

– Год назад благодаря тебе моя сестра не попала в список претендентов на инъекцию обязательной стерильности… – она нервно закусила нижнюю губу, озираясь по сторонам. – Это подстава. Я случайно подслушала их в курилке. Они ждут там, чтобы взять тебя.

Юноша понимающе кивнул, между ними установился негласный диалог. Девушка взглядом указала на неприметный запасной выход.

Стараясь не привлекать к себе внимания завсегдатаев элитного клуба у бара, молодой человек шел сквозь залитые неоновым сиянием столики, на которых колыхались голограммы танцующих обнаженных фигур.

…

ГОРЕСЛАВ

…

При выходе из затемненной подземки меня обдало холодом от ночного ветра.

Еще одна западня… Уже четвертая за этот месяц.

Ночной Ведасград был похож на теневой театр: яркий свет исходил лишь от вечно мерцающей рекламы. Улицы были пустынны, за исключением редких одиноких силуэтов. Никто не хотел нарваться на богоборцев, патрулирующих город по ночам.

Я поймал зеленое электротакси, и его тихий сигнал нарушил безмолвие падающего снега.

«И кто сказал, что это снег? По-моему, это пепел», – промелькнула мысль.

По радио в такси зазвучала какафония искусственных звуков, назойливо лезущих в уши. Поп-музыка. Оружие, замаскированное под творчество.

Пока машина плутала по улочкам погруженным во мрак мегаполиса, я наблюдал четкий разрыв классов – зажиточные районы, блистающие своим изобилием – и кварталы, окутанные непроглядной пеленой запустения.

– Онлайн-расчет или оплата эмоцией? – поинтересовался водитель механическим голосом.

– У меня нет эмоций для вас. – тихо произнес я, отвернувшись к окну.

– Равнодушие – тоже эмоция. – ответил гибрид.

– Нет… Равнодушие – это поступок.

Я протянул запястье со встроенным цифровым кодом к станционному терминалу оплаты.

Достав из внутреннего кармана свою потрепанную шапку-ушанку, я отправил в рот листик мяты.

– Онлайн-платеж прошел. В следующий раз можете… – начал было водитель, но я оборвал его, захлопнув дверь.

Поправив на голове красную шапку-ушанку, я ускорил шаг по заброшенным улочкам бедствующего района.

Унылый антураж – наглядное свидетельство власти Серых. А скрещенные мечи острием вниз, изображенные на стенах каждого здания – их символ власти и подавления.

Затянутые туманом постройки казались реликвиями забытого времени, их обитатели были лишены элементарных удобств за то, что осмелились проявить инакомыслие или просто исчерпали запасы цифровой валюты, которая регулировала их существование.

Свернув в глухой переулок, а затем за угол, я оказался у обветшалой кирхи античной веры. Облекшая надпись на фасаде несла вызывающее содержание: «Зачем беспокоиться об Апокалипсисе? Мы в раю!»

Пробравшись в старинную органную каморку, скрытую в глубине собора, я очутился в своем убежище – довольно уютном помещении, оснащенном несколькими гудящими компьютерами.

Швырнув шапку на узкую лежанку, в окружении массива книг по теологии, я принялся за работу.

Я был серым хакером, цифровым преступником, специализировавшимся на изъятии биометрических данных из всевидящей информационной системы, предоставляя живым людям возможность выбраться из тисков государственной опеки. Мои клиенты, в поисках путей к освобождению, находили его под покровом шифров и подпольной сети моих единомышленников.

К середине ночи тишину в моей органной коморке потряс писк – на мониторе компьютера отобразился вызов с неизвестного номера. На панели высветились цифры «000».