– А что неправильного? – Петров сам не заметил, как увлекся.– То, что король из-за одного доброго нищего стал благодарить всех? Или что не подобает королю делать различия, он должен был и трактирщику что-то дать? Проявить, так сказать, свою милость?

– Это – да, но не только! Думать, что все нищие одинаковы, – это неправильно, конечно. Но король должен был понимать, что трактирщик – не король. У него нет богатства, дворцов, он обычный человек, которому нужно зарабатывать деньги. Семью кормить. И что было бы, если бы он не выгнал этого в лохмотьях? Ушли бы все другие посетители, он бы ничего не заработал.

– Ты ставишь корыстный интерес впереди сострадания?– уточнил Петров.

– При чем тут корыстный интерес?!– возмутился Игорь от его бестолковости.– Трактирщику просто нужно выжить. А нищий – он что делает? Ничего не делает. Они просто просят милостыню, ни о ком не заботятся. И где здесь сострадание? Один нищий – не в счет. Тот, который ему помог – один, а другие что сделали? Почему они все хорошие, и король их награждает?

Чувак прямо-таки излучение всевозможных сказок. Аж слепит. Сказочный аналитик в вакууме. Интересно, это у них в школе учитель литературы такой педагогический гений, что склоняет детей к недетским размышлениям? Или Игорь сам такой вылупился?

– На мой взгляд, все логично,– сказал Петров.– Каждая история чему-то учит. Здесь мы наблюдаем взаимоотношения персонажей. Кто-то может быть прав, кто-то не прав. На то и даны книги. Показатель хорошей книги – тот факт, что она заставляет думать. Если прочитал книгу и тут же забыл – это дрянная книга, она ничему тебя не научила. Я здесь не вижу проблемы.

– Писатель пишет так, словно король прав,– вновь вежливо пояснил Игорь, как для тупого.– Как будто трактирщик заслуживает того, чтобы быть наказанным.

Петров открыл рот, готовый к следующей схватке, но вдруг захлопнул его вновь и задумался.

Чертяка прав! Автор книги ведет читателя. В какой-то мере навязывает ему свое мнение. Трактирщик в довесок награждается отвратительным характером и мерзкой мордой. А нищий – наоборот, рассказывает слезливую историю о том, какой он хороший чел и как ему в жизни не повезло. Дети ведутся. Дети особенно машинально подстраиваются под точку зрения того, кто пишет. В процессе чтения они начинают видеть глазами писателя, неосознанно, и если писатель всячески демонстрирует, что вот этот господин – хороший, читатель склоняется к такой же оценке.

А что взрослые, чем-то разве отличаются? Возможно, но в частностях. Суть в том, что человек, читающий книгу, зачастую не видит за героями самого писателя. Как выразился сам Петров только что: книги даны для того, чтобы думать и анализировать персонажей. Но при этом не принято видеть за персонажами самого писателя. А Игорь видит.

Состоявшийся, признанный писатель-классик,– это нечто вроде незыблемой глыбы. Если он пишет, то он наверняка несет в массы некую глобальную и мудрую идею, и давайте, дети, все вместе подумаем, что хотел выразить классик своим произведением. Да ничего он не хотел выразить. Ничего толкового. Просто однажды, когда он был нищим непризнанным гением, он забрел в трактир, и хозяин трактира вышвырнул его на улицу за то, что тот не смог заплатить за суп или пиво. И теперь он просто мстит. Ну а поскольку он ни с какой стороны не король, и у него нет казны и возможностей, он мстит единственным способом, до которого дотягиваются его мстительные ручонки: пером и бумагой.

Вот только Игорь не должен ничего этого видеть. Сейчас он должен максимум голых теток на мониторе разглядывать и мечтать о том, как вырастет, напишет песню в стиле гангста-рэп, заработает бабла и купит крутую тачку. Ему 13 лет, его родители – примитивы. Он сам окружен всеми прелестями провинции с его затхлой атмосферой. У него нет друзей, по его собственному признанию, у него нет авторитета, у него нет гуру. Посредственный школьник, никакой спортсмен. Увлечений, помимо книг, нет.