По моему телу пробегает волна возбуждения, и я под смешок брата разрываю конверт и вчитываюсь в письмо.

«Уважаемая леди Эривальд, рады сообщить о вашем успешном зачислении в академию магии имени Даавора.

Учебный семестр уже начался, а потому просьба как можно быстрее прибыть в академию для начала обучения.

С уважением, первый наставник Элисия»

Мне пришлось перечитать письмо не менее дюжины раз, чтобы поверить в написанное. Наконец, я поворачиваюсь к брату и указывая на письмо прямо спрашиваю:

— Это ты?

Брат запускает руку в волосы и выдыхает, отводя взгляд.

— Хотелось бы мне так сказать. Но ты же знаешь, что даже я не могу заставить лорда Айдахо принять тебя в академию.

Внутри щекочет радость, но вместе с тем и непонимание. Как так получилось? Я и раньше не верила в чудеса и совпадения, но после того, как наша с Кайраном истинность оказалось ложной, разуверилась в этом окончательно. Поэтому не было ни единого шанса, чтобы ректор на досуге вспомнил про мою персону и передумал.

Вновь пробегаю глазами по письму, а потом резко поднимаю взгляд, вспоминая, с кем именно я столкнулась в дверях кабинета ректора. Если кто-то и мог заставить этого старикана передумать, то только Его Высочество кронпринц. По коже прокатывается толпа мурашек, а в сердце уже привычно отстреливает болью. Такая сладко-горькая боль.

Даже когда мы были парой, Кайран знал, что я хочу быть магом, и хоть это отдалило бы меня от него, он никогда не давил на меня и не препятствовал в моем желании быть им. Я сама сделала выбор в пользу того, чтобы отказаться от магии. Но сейчас...

Он помог мне. Мы уже никто друг другу. Я больше не его истинная, не его невеста, я даже ему не друг, потому что мы уже давно преступили границу дружбы, но он все равно...

Я быстро смахиваю набежавшую слезу.

— Это он, да?

Брат молча кивает. Я улыбаюсь и смотрю на письмо, пока глаза снова застилают слезы.

— Мне... Алистер, мне так сложно... Он ведь предал меня... Обнимался с другой чуть ли у всех на глазах... Сделал ей предложение... Унизил меня... Он... Причинил мне так много боли, но...

Несколько горячих капель срывается со щек и падают на бумагу, размывая чернила.

— Но... Почему я не могу его ненавидеть? Почему он продолжает делать все эти сбивающие меня с толку вещи?

Я поджимаю дрожащие губы, зажмуриваюсь и чувствую, как оказываюсь в кольце рук брата, а его подбородок устраивается на моей макушке.

— Как хороший брат я должен сказать, что он ублюдок, что ты должна к нему чувствовать лишь ненависть и презрение. Но... С тобой все в порядке, Эри. Ты чувствуешь то, что чувствуешь. Хочешь ненавидеть – ненавидь, а не можешь – и не нужно. Дай себе время прожить все без давления. Плачь. Бей подушку, швыряйся вещами, наказывай слуг – делай все, что хочешь.

От его слов сердце сжалось, а слезы потекли лишь сильнее.

— Я тут пытаюсь собраться с мыслями, вообще-то, — жалко пытаюсь пошутить я, шмыгая носом.

— Собирайся. У тебя есть все время этого мира, — мягко отвечает брат, и я просто не могу поверить в то, что такой замечательный и понимающий человек действительно существует.

— Если бы придворные леди знали, какой ты на самом деле замечательный, они устроили бы войну, сражаясь за твое сердце, — шепчу я с улыбкой, вытирая щеки.

— Тогда хорошо, что я скрываюсь, — говорит он в ответ и, чмокнув меня в макушку, отстраняется. — Только лишних войн нам не хватало.

Качаю головой, подхватываю со стола книгу и поднимаюсь.

— Что ж... — преувеличенно бодро говорю я. — Настало время отправиться в академию!

***

Не успеваю я даже получить свое учебное расписание, как мне сообщают, что меня ждет ректор. Я набрасываю на голову капюшон, плотнее кутаюсь в мантию и выхожу из учебной части.