Чи-Ву издал пустой смешок. Он чувствовал себя посмешищем. Чувствовал, как его задушили заживо, загнали в ловушку, из которой он не мог выбраться, как бы не старался. Нахожусь ли я на Земле или в Либере, все, к чему я прикасаюсь, превращается в руины. Эта мысль разожгла в нем огонь, и крик вырвался из его груди. Он попытался подавить его, но горло сжалось, и он не мог дышать. Он задыхался, зрение затуманилось, казалось, что его внутренности вот-вот взорвутся, если он не закричит.

Он не мог больше сдерживаться и готов был выплеснуть все в ярости. "Фу…"

"Мы решили пойти к границе," – прервал его тихий и монотонный голос, но с таким особенным звучанием.

В этот момент, когда Чи-Ву услышал голос, он увидел знакомую спину, которая была стройной, как ивовая ветка. Он узнал Эшнунну, когда она начала говорить о крепости за горами и рекой, назвав место Крепостью Небес.

Она стояла спиной к нему, её плечи были напряжены, как если бы она чувствовала холод. Эшнунна, которая лежала на земле рядом, выглядела крайне уставшей. Чи-Ву не сразу заметил её присутствие, его мысли были поглощены, и ему было странно, что она вдруг решила поделиться такими словами.

Когда Эшнунна заговорила, она начала рассказывать, что её отец всегда говорил, что если столице угрожает опасность, значит, страна уже в руинах. Он делал всё, чтобы укрепить границы, но ничего не помогло.

Чи-Ву не мог понять, почему она вдруг сказала ему это. Он перевёл взгляд на ночное небо и повернулся спиной к ней, пытаясь избежать лишнего общения. Атмосфера между ними стала тяжёлой, и наступило неловкое молчание.

Затем Эшнунна продолжила: «У меня много забот», – она произнесла эти слова с тяжёлым оттенком. Чи-Ву, всё ещё не понимая, что она имеет в виду, подумал, не беспокоится ли она о месте, куда они идут. Но когда Эшнунна добавила: «Я беспокоюсь о тебе», это заставило его замереть.

Он чувствовал, как её слова отозвались в его груди. Он не знал, как ответить, ведь не был уверен в себе. Он даже не знал, что он сам делает: «Ты можешь меня проклинать, обвинять в том, что я лгу», – он ответил, хотя всё, что он хотел, это утешить её и извиниться. Но не смог. Он не почувствовал права говорить такие слова.

«Я…» – запнулась Эшнунна, пытаясь найти слова, но не могла сразу сказать, что чувствует. Когда-то она хотела накричать на Чи-Ву, обвиняя его в том, что он не сдержал обещания, но теперь всё изменилось. Эшнунна понимала, что он сделал всё возможное и даже больше, чтобы спасти всех. Она не могла теперь обвинить его в том, что не смог выполнить обещание, ведь она знала, что он старался изо всех сил.

Чи-Ву не плакал, но его печаль была заметна. Он пытался двигаться дальше, но его душевные страдания не уходили. Эшнунна прекрасно понимала его чувства – она ведь сама чувствовала то же самое. Вначале она тоже была не в состоянии думать о чём-то кроме своей боли. Она даже хотела последовать за Йоханом на смерть, но, несмотря на её желание, каждый раз Хава не позволяла ей этого, говоря, что у Чи-Ву есть своя причина настаивать на её жизни. И если бы она осталась живой, то эта причина должна была стать очевидной.

Теперь Эшнунна пришла к Чи-Ву, чтобы попросить разрешение покончить с собой. Но когда она оказалась рядом с ним, слова застряли в горле, и она не могла ничего сказать. Она видела его боль, и её собственная боль казалась теперь не такой важной. Чи-Ву был для неё примером того, как можно бороться с отчаянием и идти вперёд, несмотря на всё.

«Как я могла?» – произнесла она, повернувшись на бок и глядя на Чи-Ву. Его спина, когда он сражался с разбитыми существами, казалась сильной и могучей, но сейчас она выглядела такой маленькой и уязвимой.