Включение АСД в круг исторических источников требовало разработки специальной методологии для его анализа, чтобы отделять достоверную информацию от ложной82 и не воспринимать материалы следственного процесса и официальных инстанций «доверчиво, без критики»83.

С. В. Журавлев предлагает проверку достоверности содержащейся в показаниях подследственных информации осуществлять традиционным методом: путем привлечения независимых источников. «На первом этапе сведения об одном и том же факте или событии проверяются путем сопоставления показаний разных арестованных, содержащихся в различных следственных делах, зачастую ведшихся разными следователями в разный хронологический промежуток времени. На втором этапе данные, полученные на следствии, анализируются при помощи других источников, прежде всего, документов государственных и личных архивов, а также воспоминаний, материалов „устной истории“ и др.»84

Основываясь на рекомендациях С. В. Журавлёва, А. Р. Дюков предлагает следующую двухступенчатую методику проверки достоверности информации, содержащейся в следственных показаниях сталинской эпохи.

I. На первом этапе необходимо установить следующее:

1. К рассмотрению в каком порядке готовилось следственное дело: открытом судебном, закрытом судебном или внесудебном? В случае, если дело готовилось для рассмотрения в рамках открытого политического процесса, его материалы с большей степенью вероятности могут оказаться сфальсифицированными.

2. Какая задача стояла перед следователем: юридическая фиксация компрометирующих подследственного материалов с целью завершения дела или получение информации оперативного характера? Ответ на данный вопрос может быть получен путем сопоставления предъявленных подследственному обвинений с вопросами, задаваемыми на допросах следователем. Когда вопросы следователя регулярно выходят за рамки предъявленных обвинений, носят настойчивый и детальный характер, можно сделать вывод о том, что задачей следователя является получение информации оперативного характера. Выяснение личности следователя, круга и характера дел, которые одновременно он вел, также дает возможность понять логику следственных действий.

3. Существуют ли свидетельства о применении следователем пыток или иных форм принуждения к даче недостоверных показаний? Такими свидетельствами могут быть заявления, сделанные подследственным в ходе следствия, на судебном заседании или в процессе реабилитации, материалы реабилитационных процессов 50-х – 60-х гг., показания арестованных за нарушение «социалистической законности» чекистов, воспоминания очевидцев. Также полезно обратить внимание на фигуру ведущего дело следователя и выяснить, нет ли данных о применении им пыток при расследовании других дел. Если достоверно установлено, что следователь ранее уже применял пытки по отношению к подследственным, то велика вероятность, что пытки применялись и в изучаемом деле.

4. Не носят ли показания подследственного шаблонный и расплывчатый характер, свидетельствующий о возможной фальсификации их следователем?

5. Не происходило ли во время следствия резкой смены поведения обвиняемого?

Отвечая на перечисленные вопросы, исследователь формирует предварительное впечатление о специфике изучаемого архивно-следственного дела и, следовательно, получает возможность выдвинуть предположения о наличии или отсутствии фальсификаций в содержащихся в деле показаниях репрессированного.

II. На втором этапе изучения архивно-следственного дела исследователю необходимо дать ответ на один-единственный вопрос: «Подтверждаются ли показания, данные на следствии, независимыми источниками?» Ответ на этот вопрос позволяет подтвердить или опровергнуть сформулированные исследователем на предыдущем этапе предположения и дать обоснованный ответ на вопрос о степени достоверности сообщаемой подследственным информации