– Ай, брат, здарова, салам аллейкам – обрадовался лейтенант. – Ай, брат, здарова, салам аллейкам – радуется лейтенант смуглой внешности. Чего в машине спишь, чудило? Жена выгнала?

– Ай, брат, здарова, салам аллейкам – радуется лейтенант смуглой внешности. Нет у меня жены, – насупился Мун, распухшее либидо которого отказывались ублажать, днями стоящие перед ним раком «девушки ву-у-у-у-у», которых он сэлфил ради спасения больных раком детей.

– Какие твои годы, нет, значит, будет, – утешил Билялетдинов, срывая фуражку и забрасывая в машину. – А я вот с дежурства сменился, дай, думаю, с лоха сшибу на клубешник, а лох – это ты оказался. Прикол?

– Прикол, – от «девушек ву-у-у-у» житель чопорного Лондона освоил московский сленг.

– Так чего в машине спишь?

– Отравился я, – признался сэр Мун. – Молоко «Борзая буренка» выпил.

– И правда, лох, – весело смеялся Билялетдинов. – Нельзя мешать водку с вином, ЛСД с кокаином1 и молоко с солёными огурцами. Ладно, вылечу тебя. Садись, поехали. – Он обошел машину и угнездился на пассажирском сиденье. – Ну что ты там телепаешься? Садись.

Мун с опаской влез в машину и покосился на дубинку.

– Это член? – спросил он.

– Это? Это орудие производства и волшебная палочка в одном резиновом флаконе! Хотя, может и членом быть, да. Вот помню, остановил я учительницу, молоденькую девушку с круглыми черепаховыми очками и в длинной юбке до пят. Так она, когда сумму штрафа услышала, то такой стриптиз мне вокруг дубинки устроила, что да. Поехали.

Машина понеслась по ночной Москве.

– Все в твоих руках, все в твоих руках, все в твоих руках и даже член, – напевал Билялетдинов, легонько отстукивая ритм дубинкой по приборной панели БМВ.

– А ты чего в машине спишь? – вновь вопросил мент. Мент он всегда остается ментом, даже сменившись с дежурства. Даже смуглой наружности.

– Понимаете, – осторожно начал врать англичанин. – Мы с другом решили учиться писать книги. Ему и мне это надо для дела. Нашли Конкурс фантастики, написали по рассказу. Отправили. Чтобы творческие мозги не кисли, пока подводятся итоги, организаторы дали нам работу: написать реалистичный рассказ на тему «Чёрный человек».

– Во …! – восхитился лейтенант. – Пейсатели! Написали?

– Нет, я прочел книгу Владимира Леви «Искусство быть другим» и начал строить стену из прозрачных кирпичей…

– Другим? Так ты этот, как его? – заерзал на сиденье Билялетдинов.

– Нет, ай эм есть не этот, – от волнения сбился разведчик.

– А дальше что было?

– Дальше я понял, что вся эта психология это говно и вся эта философия это говно и что надо поклоняться говну и создать говнософию!

– Ладно, не грузись, вот и клуб.

Они вышли из машины и на удивление легко попали в клуб после того как лейтенант напевая помахал удостоверением перед охраной. Пришлось загнать бармену кулон от Tiffany.

– А закусывать чем? – помотал головой Мун.

– Вопрос правильный, уважаю! – похлопал его по плечу лейтенант. – Правильно, маринованными огурцами. Бармен, дай соленых огурцов!

Бармен сильно удивился, услышав заказ: никаких тебе кубиков пармезана, дор блю или камамбера с чуть островатым грушевым джемом. Даже предложение опробовать лучшие немецкие колбаски не возымело успеха. Клиенты требовали солёных огурцов и подкрепляли свое желание рыжей крупной купюрой. А клиент всегда прав, особенно, когда расшвыривается деньгами.

– Так почем у вас огурцы соленые? – наконец поймал кураж и Джеймс.

– Два двадцать.

– Однако, – протянул Билялетдинов. – Нет, мы лучше в Реутово поедем, там дешевле.

Он потянул за собой упирающегося шпиона.

– А леди? – не желал уходить тот.