Утверждалось также, что в XVII в. не было ученых, потому что не существовало профессиональной ниши, которую мог бы занять ученый. «В Англии эпохи Стюартов не было ученых, – говорят нам, – и все, кого мы объединяем под этим названием, были дилетантами»{61}. Если следовать этой же логике, Гоббс, Декарт и Локк не были философами, поскольку никто не платил им за написание философских трудов; и тогда единственными настоящими философами в XVII в. можно читать схоластиков, которые преподавали в университетах и иезуитских колледжах. В этом отношении некоторые новые ученые не были, подобно новым философам, ни дилетантами, ни профессионалами: Роберт Бойль, в честь которого назван закон сжатия газов, был богат, независим, и профессиональная деятельность была для него неуместной как для сына графа. Джон Уилкинс, оставивший после себя множество научных трудов, был священником, а затем и епископом, но в 1662 г., когда образовалось Королевское общество, уже занимал должности директора Мертон-колледжа в Оксфорде и мастера Тринити-колледжа в Кембридже (на эту должность его назначили при Кромвеле), хотя его университетская карьера была разрушена Реставрацией, и ему пришлось вернуться к церковной карьере[47]. Чарльз Дарвин тоже был любителем, а не профессиональным ученым[48].
Тем не менее было бы серьезной ошибкой считать новую науку исключительно любительским – то есть неоплачиваемым – занятием. В этом отношении она отличается от новой философии Гоббса, Декарта и Локка: у этих философов не было профессии, тогда как для представителей новой науки исследования являлись частью их оплачиваемой работы. Джованни Баттиста Бенедетти (1530–1590, математик и философ герцога Савойского)[49], Кеплер (математик императора Священной Римской империи) и Галилей (на протяжении восемнадцати лет профессор математики) не были ни дилетантами, ни любителями: профессиональные математики, они занимались задачами, входящими в университетский курс обучения, даже если решение этих задач отличалось от того, чему учили в университетах. Тихо Браге, как мы уже видели, получал государственное финансирование. Изготовление математических инструментов и картография были коммерческими предприятиями (например, ими занимался Герард Меркатор (1522–1599).
Таких людей было много в Англии эпохи Стюартов. Королевское общество финансировало эксперименты Роберта Гука (ум. 1703), Дени Папена (ум. 1712) и Фрэнсиса Хоксби (ум. 1713), хотя регулярное жалованье получал только Гук[50]. Кристофер Рен, один из основателей Королевского общества, которого мы знаем больше как архитектора, был профессором астрономии в Оксфордском университете, занимая должность, введенную в 1619 г., а до этого преподавал астрономию в Грешем-колледже в Лондоне (основан в 1597); астрономия тогда считалась разделом математики, а архитектура требовала математических навыков. Исаак Ньютон был профессором математики в Кембридже, занимая должность, введенную в 1669 г. Профессиональной нишей, которую занимали представители новой науки, была математика, а большое количество математиков не преподавали в двух английских университетах: например, Томас Диггес (1546–1595), который внес значительный вклад в крупнейший инженерный проект Елизаветинской эпохи, реконструкцию гавани Дувра, а также мечтал о превращении Англии в выборную монархию, или Томас Хэрриот (ум. 1621), который благодаря своим знаниям в области астрономии, навигации, картографии и военно-инженерном деле был приглашен для организации экспедиции Рэли в колонию Роанок (1585)