В голосе Алика звучала обида. И несмотря на то, что в ситуации с телефоном Аля была согласна с Ириной Петровной, она понимающе кивнула: кому, как не ей, знать, что такое мама с единственно верным мнением – своим.

– То есть ты здесь стоишь с самого утра?

– Часов с десяти стою. Уже решил, что всё, нет тебя. Думаю: жду последние пять минут и уезжаю. И вот ты выходишь, вся такая… воздушная.

Если он стоял с десяти утра, то он стоял тут вместе с Колей, который пытался пробиться через домофон. Возможно, они даже разговорились. То есть Коля же здесь не стоял. Аля запуталась. Или в той версии, в которой Коля всё-таки стоял, Алик тоже стоял? Даже жаль, что эта ветка обрублена волшебством монетки. Могло бы быть интересно.

– Повезло мне, получается, – сказала Аля, чтобы что-то сказать.

– Ну или мне. Прикинь, я б уехал! Но я решил, что тогда тебя вечером ждал бы. После уроков. Ха, как со школьницей встречаться – после уроков, – Алик громко засмеялся, как будто очень удачно пошутил. – Ты что делаешь вообще по жизни?

– Работаю.

– Это понятно. А ещё что?

– Гуляю, с друзьями встречаюсь, книги читаю, в кино хожу. В театр ещё.

Про театр Аля добавила, потому что постеснялась ответить, что в свободное от работы время она лежит в кровати и ходит ужинать к школьному другу. Алик неожиданно живо откликнулся:

– В театр я тоже люблю. А пошли вместе? Ты что предпочитаешь?

Неудачно получилось. В последний раз Аля была в театре с мамой лет в шестнадцать. Спектакль оказался ужасно нудным, места достались плохие: была видна только половина сцены. Аля запомнила, что герои сидели на стульях в разных углах и молча смотрели друг на друга. Учитывая, что один из стульев с Алиного места виден не был, оценить режиссёрскую задумку полностью не удалось. Но маму переполнял восторг, она картинно закатила глаза, когда Аля робко призналась, что не поняла смысла этого сидения и вообще половину не видела. Мама резко сказала:

– Да, я не могу позволить себе купить билеты на хорошие места. Это дорого, понимаешь? Не видно ей! Да тысячи людей мечтают оказаться в этом театре хотя бы в гардеробе, а она опять недовольна.

Пришлось сделать вид, что довольна, но в театр с тех пор не хотелось.

Надо же было так проколоться с Аликом. Но как можно распознать театрала в человеке, явившемся знакомиться с девушкой в спортивном костюме? Или это по нынешней жизни нормально? Мама точно не оценила бы.

– С театром сложно. Я по вечерам работаю, – выкрутилась Аля.

– У тебя не бывает выходных, что ли? – не сдавался Алик. – Мама меня учила приглашать приличных девочек в театр. Приличная ты или не приличная?

– Кажется, приличная.

– Вот и мне так кажется. Так что идём в театр. У меня как раз билеты есть. Спектакль классный, сейчас отзывы покажу тебе.

В подтверждение своих слов парень помахал дорогущим телефоном, который не выпускал из рук с первой минуты.

– Билеты – это серьёзный аргумент, – улыбнулась Аля. – Ну что там пишут в отзывах заядлые театралы?

Всю дорогу читали отзывы. Алик комментировал каждый, формулировал грубо, но исключительно по делу. Аля только удивлялась и никак не могла понять, кто перед ней: хулиган или интеллигент.

– Ну всё, идём тогда вместе, – подвёл итог их беседы Алик.

– Смотрю, ты уже всё решил за меня?

– А чего бы не решить? Ты вон какая-то нерешительная. Тем более я мужчина. Ты же не из этих, современных, которые считают, что мужчина ничего не решает?

– Я из тех, кто считает, что решают все.

– Все… – Алик странно ухмыльнулся. – Ладно, посмотрим, кто и что решает. Телефон продиктуй.

Але не понравился тон, которым парень произнёс последнюю фразу. Но она послушно продиктовала номер, не чувствуя в себе сил противостоять напору. Она привыкла слушаться и спорить могла только с Колей. Да и увольнение, которое последовало после её решительной тирады в адрес Ирины Петровны, лишний раз подтвердило верность привычной стратегии: соглашаться и не высовываться.