… На выезде с Ленинградки мы, естественно, попали в пробку. Машина едва ползла со скоростью беременной черепахи, временами совсем замедляясь и останавливаясь.

Я тупо глазела в окно, бездумно скользя взглядом по бокам плотно обступивших нас автомобилей. Платон Александрович занимался делами.

– Поужинаете со мной завтра? – прозвучало вдруг негромко. Так неожиданно, что мне показалось, я ослышалась.

– Что? – недоуменно повернула голову. На меня внимательно смотрели карие глаза. И опять в них ни грамма теплых эмоций – он просто смотрел на мое лицо изучающе, холодно, будто ученый на занятную букашку.

– Приглашаю вас поужинать со мной завтра, – повторил равнодушно.

– А почему не позавтракать? – ляпнула я первое, что пришло в голову. И чуть не зарычала с досады, запоздало сообразив, как двусмысленно это прозвучало.

Он, похоже, тоже все понял, потому что темная бровь насмешливо приподнялась:

– Вы довольно откровенны в своих желаниях. Мне это нравится. Полезное качество, и редкое в женщинах.

От насмешливой снисходительности в его тоне, и слов, граничащих с издевкой, мое смущение мгновенно испарилось. Я с силой укусила щеку изнутри, и некоторое время сидела, пережидая пока пройдет боль. Заодно мысленно хвалила себя, что сдержалась и не послала хама прямым текстом куда подальше.

– Что-то вы поразительно долго придумываете ответ. В самолете, помнится, вы за словом в карман не лезли, – в рассматривающих меня глазах, наконец, появились эмоции. Насмешка и все то же любопытство.

Я совсем разозлилась и, отвернувшись, произнесла, стараясь звучать как можно спокойнее:

– Простите, но на завтра у меня другие планы, Платон Александрович.

– На ужин или на завтрак? – невозмутимо уточнил этот…

– Я уже говорила, что вы зануда? – решив больше себе ни в чем не отказывать, я повернулась и уставилась ему в глаза. – Ну, так вот, вы еще и плохо воспитаны.

Он откинулся на сиденье, сложил руки на груди и лениво прикрыл глаза:

– Почему?

– Потому что приглашать девушку на свидание, даже не спросив, как ее зовут, по меньшей мере, странно, – язвительно протянула я, сбоку разглядывая его спокойное лицо.

– Ну и как вас зовут? – не открывая глаз, поинтересовался он.

– Не имеет никакого значения, раз я все равно не иду с вами ужинать, – отрезала я.

Наш странный разговор, и его близость в тесном пространстве салона почему-то начали смущать меня, заставляя нервничать и без причины злиться.

Я с тоской подумала, что лучше бы он продолжил заниматься своим ноутбуком и телефонными разговорами, чем вот так сидеть на расстоянии нескольких сантиметров. Почти касаясь локтем моего плеча и задавая раздражающие вопросы.

– Значит, идем не ужинать, а завтракать, – все так же лениво продолжил он.

Я пожала плечами и, подражая его равнодушному тону, ответила:

– А вы не чересчур самоуверенны, Платон Александрович? Мне кажется, вы спутали меня с вашими многочисленными… поклонницами. Готовыми по щелчку пальцев с радостным визгом бежать с вами и ужинать, и завтракать, и обедать. И даже полдничать…

– Что касается меня, то мужчина, который не потрудился узнать мое имя, прежде чем приглашать на свидание, мне неинтересен, – добавила, отворачиваясь к окну.

– Как хотите, Павла Сергеевна, – произнес он равнодушно. – Хотя мне не совсем понятно, с чего вы сделали вывод о наличии у меня многочисленных поклонниц.

После чего поудобнее вытянул длинные ноги и замолчал, как будто окончательно позабыв о моем существовании.

А я продолжила тупо злиться и таращиться в окно, соображая, откуда он знает мое имя…

Вынырнув из раздражающих воспоминаний, я приказала себе сосредоточиться на уборке. В свете произошедшего в моей семейной жизни, мне сейчас вообще не до мужчин. Так что, немедленно выкинуть из головы Платона Александровича вместе с его предложением.