Маша поставила бокал с вином на стол и с вызовом глянула на меня:

– Вот так, подруга. У меня к тебе никаких претензий, конечно. Тебе Антон нафиг не был нужен. Но факт, как говорится, имел место быть.

Я отодвинула от себя тарелку с салатом, есть резко расхотелось. На душе сделалось погано, словно меня только что макнули носом в грязную лужу.

– Маша, ты же понимаешь, что это какая-то глупость? – я во все глаза смотрела на подругу, не веря, что она говорит это всерьез. – Обвиняешь меня в том, что по моей вине рассталась с любовником. А ты не думала, что Антон – просто идиот, и нужно сказать судьбе спасибо, что отвела от тебя неадеквата?

– А я и сказала. И тебе говорю спасибо, – взгляд подруги вдруг сделался холодным и жестким. Такого я у нее никогда раньше не видела. – Но сейчас я не хочу рисковать, вдруг прецедент повторится.

– Какой прецедент, Маша? Я бы никогда не стала у подруги мужика уводить, – тоскливо произнесла я. У меня было чувство, что прямо в эту в эту минуту умирает наша многолетняя дружба.

– Павлиша, не обижайся, – Маша подалась вперед и ласково накрыла ладонью мои крепко сцепленные, побелевшие от напряжения пальцы. – Просто я стала такая суеверная. Нервничаю ужасно. По всем приметам Платон давно должен сделать мне предложение, а он все не делает. Поэтому я переживаю и дую на воду, обжегшись на молоке.

– Платон? – машинально повторила я. Лицо внезапно опалило жаром. – Его зовут Платон?

– Да-а, ему очень идет его имя, – подруга, кажется, пришла в себя и снова стала игривой и улыбчивой. – Но хватит обо мне. Рассказывай, почему ты так неожиданно приехала и даже не предупредила меня. А кстати, как поживает твой душка Грег? Он прилетел с тобой?

– Грег? – переспросила я. Вздохнула и подперла щеку рукой, словно собравшаяся жаловаться на жизнь кумушка. Да я себя такой и чувствовала. И забыв о том, что буквально минуту назад подруга обвиняла меня черт знает в чем, призналась:

– С Грегом я развелась три дня назад. Потом купила первый попавшийся билет на самолет и с пересадкой через Сибирь вернулась в Москву.

– Развелась?! – Маша даже рот приоткрыла от удивления. – Почему? У вас ведь такая любовь была? Красивая, словно сказка…

– Угу, была любовь. Сказочная и прекрасная. А недавно я обнаружила в его постели другую любовь. И тоже офигенно сказочную.

Нарядившись в древний, выцветший спортивный костюм, я остервенело возила по полу щеткой допотопного бабушкиного пылесоса.

Злилась на себя и Оксанку, внучку бабулиной подруги Марфы Анастасьевны.

С Оксанкой я договорилась, что она будет делать уборку и присматривать за бабушкиной квартирой в мое отсутствие. Ушлая девица и денег взяла в счет своей будущей работы. Поганка этакая.

Но судя по толщине лежавшей повсюду пыли, Оксанка не то, что не убирала в квартире, она сюда и не заходила ни разу за все это время. Хотя по телефону регулярно отчитывалась, как замечательно, вот только что, все помыла и проверила на наличие, а вернее, отсутствие протекающих кранов, лопнувших батарей или заливших квартиру соседей сверху.

– Поганка! – снова прошипела я сквозь зубы, жалея, что бабушкино воспитание не позволяет мне использовать другое слово на ту же букву.

Закончив с полом в большой комнате, я достала телефон и в который раз набрала номер Оксанки, а затем и ее бабушки. Обе упорно были вне зоны доступа. Пообещав себе завтра с утра съездить к старушке домой, я остервенело принялась наводить чистоту в спальне.

Методично возила тряпкой по мебели, и сама не заметила, как мысли уплыли к… жуткому зануде, соседу из самолета Платону Александровичу, предложившему подвезти меня из аэропорта.