Когда дверь за ней закрывается, оборачиваюсь к маме:

— Где ты её вообще откопала?

— Да в одном салоне познакомились. Она туда приносила буклеты корейской косметики. Мы разговорились. Так и выяснилось, что она — адвокат. Мне никогда не приходилось видеть её в профессиональной сфере. Вот и обратилась к ней. У нас с тобой сейчас… не очень хорошо с деньгами. Мы не можем позволить себе дорогого адвоката.

Последнее я пропускаю мимо ушей, хватаюсь за предыдущее:

— Мам, я помню папино завещание. И помню, сколько он оставил тебе. Куда ты дела столько денег? — смотрю на неё в упор.

Мама тушуется, опускает голову и начинает мять края одежды…

— Идём, — всё-таки отмирает и тянет меня к дивану. — Нам лучше присесть.

Подчиняюсь, сажусь рядом.

— Ну и? — вскидываю бровь в Генкиной манере. Ага, переопылилась за три года. Как оказалось — основательно. Кладу ладонь на свой живот, инстинктивно закрывая живот. Оберегая его.

— Я делала это для тебя, — наконец выпаливает мама. — Да, только чтобы помочь тебе!

— Каким это образом? — я посмотрела на неё с недоумением.

— Я ведь знала, как вы с Рустамом любите друг друга. У меня даже истерика случилась, когда отец сказал, что отдаёт тебя Гене. Как можно? Разорвать влюблённых, такую связь! Рустаму тогда нечего было противопоставить — Лёва считал его мошенником. Ну, ты знаешь…

Хлопаю глазами:

— Причём тут Рустам? О чём ты вообще?

— Я рассказываю тебе, как всё было, с самого начала… — почему-то злится и пылит она. — Рустаму нужны были деньги, чтобы подняться, чтобы начать нормальный бизнес… И он хотел взять их у твоего отца. Но… не успел. Поэтому, когда Лёва умер, царство ему небесное, — она складывает руки в молитвенном жесте, — а я получила возможность распоряжаться своим наследством, то я отдала деньги Рустаму. Хотела, чтобы он стал респектабельным.

— Зачем? — всё ещё не понимаю я.

— Затем, что уже тогда не доверяла твоему Геночке! — резко говорит она. — Только Лев меня и слушать не хотел, а потом и ты. А я всё время мечтала, что ты уйдёшь от этого… навязанного недомужа к нормальному мужику! И, как видишь, мои предположения оказались верны.

— Так значит тогда вы с Рустамом…

— … поспорили из-за денег. Я ведь ему ссудила нужную сумму, а не подарила. А отдавать он не спешит.

— Мам… — фыркаю я… — И этого его ты называла «О, боже, каким мужчиной»?

Мама усмехается:

— Я же сказала тебя, что очень разочаровалась в нём…

— Это хорошо, — киваю, — я ведь говорила тебе, что не хочу никаких отношений.

— Вот и правильно, — успокаивается мама и похлопывает меня по руке, — сами справимся…

Но мой мозг лихорадочно подбирает кусочки пазлов, составляя картинку.

— Мама, те уроды, что недавно зажимали меня в туалете… — голос дрожит и срывается, когда вспоминаю тот ужас, — они… они говорили о каком-то любовнике и его долге. Но у меня никогда не было любовника, ты же знаешь. Значит…

— Саломея, — строго произносит она, — не придумывай глупостей! Единственный мужчина в моей жизни — твой отец. И я не собираюсь это менять даже после его смерти. К тому же, Рустам куда моложе меня, и ты была влюблена в него. Было бы отвратительно, если бы случилось то, о чём ты подумала…

Боже, как стыдно! Я чуть не заподозрила маму в… Нет, не в измене — она ведь вдова, к тому же, для своих лет — весьма хороша собой, подтянутая, стройная, почти без морщин. Я была бы не против, если бы у неё были отношения. Маме очень плохо одной, без мужчины, я же вижу. И даже то, что у неё появился бы возлюбленный, моложе неё, меня бы не смутило. Я современная женщина, такие предрассудки, как разница в возрасте, не смущают меня.