Об Игнате больше ни с кем говорить не хочется после батюшки.

Да даже думать не хочется.

— Мне очень жаль, — он берёт меня за руку. — Ты такая бледная, Лер, давай до дома провожу. Так рад тебя видеть, если честно.

— Хорошо.

17. Глава 17

По сравнению с Игнатом Слава кажется каким-то таким… мягким и тёплым, что ли. Сравниваю, потому что последние месяцы не смотрела ни на кого, кроме мужа. Мой бог, тёмный идеал, а как же… Все в сравнении казались хуже. И мысли не было посмотреть с каким-то «таким» интересом. Хотя Игнат и ревновал к каждому столбу на съёмках. Следил за каждым моим взглядом. А я — нет.

Дура, да?

Идиотка просто.

Сейчас не могу отделаться от чувства, будто смотрю на Славика ему назло. Будто всё, что делается в моей жизни, связано с Игнатом. Благодаря или вопреки.

Пшеничные волосы, слегка взъерошенные ветром. Старый шрам поперёк брови. Светлые красивые глаза, обаятельная улыбка. Приятный, даже красивый парень. Алинка даже тюкала меня несколько раз за то, что не «замутила» с ним в своё время. Мол, упустила шанс. Хотя в то время сама пыталась его добиться — и ничего не вышло.

Зато Глашу взял замуж, её близкую подругу.

Мы-то с Алиной до сих пор связь поддерживали больше из-за ностальгии, детских воспоминаний, из-за того что знали много личного о семьях друг друга. Но в подростковом возрасте наши интересы разошлись. У меня мама заболела, а она как-то резко отдалилась, начала пробовать всё запретное — алкоголь, сигареты, секс. И с той же Глашей у неё было больше общего, чем со мной.

— Тебя шатает, — недовольно замечает Слава, останавливаясь. — Давай руку.

Очень приятно, что не пытается сам схватить мою противную сейчас, липкую от пота и холодную ладошку.

— Нет, не стоит… — отзываюсь шёпотом.

— Ну перестань, — он тепло улыбается, — ты хоть ела чего-нибудь? Или… болеешь?

— Нет, Слава, рак не передаётся воздушно-капельным…

Да, было время, половина деревни боялась заразиться от мамы…

Глупо, но некоторым людям бесполезно что-либо объяснять.

— Да я же не об этом, — теряется он.

— Просто слабость. Прости, — знаю, что погорячилась, ещё не отошла от слов священника. — И вправду почти не ела.

— А можно я зайду к тебе? Приготовлю что-нибудь.

— Приготовишь?

— Я же повар! Хочу похвастаться. Сам недавно вернулся — работал су-шефом в Питере, представь! — и такая гордость в его голосе, что у меня даже настроение поднимается.

— Это здорово. Я рада за тебя.

— Так можно за руку взять? Обопрёшься на меня.

Да, это было бы кстати. Меньше всего хочется упасть в канаву по дороге домой.

— Нас не поймут…

Я слишком хорошо знаю родную деревню. Не стоит. Но в тот же миг в глазах темнеет и меня ведёт в сторону. Слава подхватывает на руки.

— Всё, больше не буду спрашивать.

И так и собирается идти со мной на руках. Я вскрикиваю.

— Нет! Лучше уж за руку!

— Хорошо.

Он отпускает и крепко, но осторожно, сжимает мою ладонь. Странно себя ведёт. Хотя и раньше был хорошим, заботливым, но сейчас это уже другой разговор — мы стали старше, я пока ещё замужем, он — женат.

Ещё и в глазах что-то странное, но не опасное.

Наверное, и вправду меня жалко ему из-за матери.

Приму помощь, может, хоть отвлекусь немного от своих тяжёлых мыслей.

— Только продуктов у меня нет, надо в магазин зайти.

— Ну тем более — как бы ты без меня продукты тащила?

Улыбаюсь и качаю головой.

Спорить бессмысленно — едва ведь не упала при нём.

На удивление он не спрашивает о моей новой жизни. Может быть, ему так же неприятно, как и мне. Только он не знает об этом. Разговор очень меня радует — вспоминаем смешные моменты, которые оба застали в школе, в местном клубе, а точнее — доме культуры, в самой деревне… Как на речку ходили, как ездили толпой в город с дядей Лёшей, он на рынок птиц продавать, остальная толпа за продуктами, вещами и всем остальным, место было много для таких перформансов, правда, потом приходилось из волос перья вычёсывать, как он мне встречаться предложил…