Отрубаюсь. Проваливаюсь в илистое болотное дно, где полоскает на максимальных оборотах. Я в аду. В гребаном аду, где мелькают все: обиженная Лина, мой потерянный ребенок, родители, черти и пламя. Лина хватает маленького дитя и стремглав уноситься дальше от меня. Я ору. Прошу чтобы подождала, а она бежит. Хочу посмотреть кто там у нее в руках, но темнота затягивает. Виснет на ногах тяжелое, нагибаюсь, а меня держат за штанины мать и долбаная Ритусечка. Скидываю их, болтаю ногами.

- Да проснись! Тёмыч!

В рожу плещется ледяная вода. Как подорванный подскакиваю и вытираюсь. В голове набатом гудит острая боль. Твою ж мать, будто кто с битой позади стоит и лупит по затылку. Злой Серега протягивает стакан с пузырящейся таблеткой. Жадно пью, в глотке перепаленная гниль бушует. Со стоном откидываюсь на подушки, жду, когда подействует.

Где мне Лину найти? Пропала. Мамаша говорит, что уехала ничего не сказала. Злиться и просит меня сохранить семью. Войти в ее положение, понять. Про мой трах ни слова. Сука меркантильная! Все схавать готова за деньги моих родаков. Ей престижно породниться, такие дела. Знала бы она, что отец после свадьбы кран мне завязал, что бы сказала? Типа своя семья, сынок, тряси жопой сам. Я не против был. Уж Лину обеспечить смог и малыша безусловно.

Сбрасываю шмот и пилю в душ. Долго охлаждаюсь, выхожу почти человеком. Ищу смену одежды, мой компклект всегда у Сереги на хате есть. В кухне со свежесваренным кофе ждет лучший друг. Рожа звериная.

- Сокол, заебал!

- Все, я спрыгиваю. Уймись.

Он кивает и швыряет пачку сигарет. Подкуриваем, напряженно молчим.

- С Линкой что решил?

- Искать буду.

- Не все мозги пропил, – одобрительно кивает.

- Сам не ожидал я, Серый, – смотрю в сторону. – Как глаза замазало.

- И член!

- Да, – понуро соглашаюсь. – Анька правда звала гребаную арку вытащить. И как получилось, что трахнул её сам не понимаю. Сама бросилась, как голодающая. Платье начала стаскивать, в штаны мне полезла.

Серый ухмыляется. Кому как не ему знать, как попадать в неловкие ситуации. Правда за все время, что корешим, он ни разу не попадал в зашквар, а я смог.

- Изнасиловала тебя, да?

- Да я сунуть не успел! Только в руке зажал и приставил. Она стонать как ненормальная начала, будто трахал уже.

- Как не объясняй, – отмахивается Головачёв. – Сам факт, ты же понимаешь. И с ребенком видишь, как получилось. Тебе виноватым до конца жизни быть.

С доводом нельзя не согласиться. По морде хлещет все сильнее и сильнее. Не думал, что все так страшно окажется. Не предполагал. Отмотать бы назад, но не выйдет. Махом опрокидываю кофе и спрятав горящее лицо ставлю турку на огонь. Молчим пока шапка не поднимается над серебрушкой.

Мне очень больно от того, что натворил. Оправдывать себя не хочу и не буду. Все бредни. Ведь обещал беречь Линку. Рад был, когда забеременела. С ней предохраняться не было возможности, всегда крыша улетала. Резина оставалась лежать бесполезным предметом на тумбочке.

Лютый токсикоз внес коррективу. К нему я по всей видимости оказался не готов. Ангелину полоскало, в лежке иной раз была. Поэтому свадьбу не хотела, да и я не особо желал щеголять с душными гостями. Мать с отцом жару добавляли, все переживали сколько подарят и окупится ли торжество. Выгребли все мозги с двух сторон.

- Лина не могла далеко уехать. Обещал к ней прийти через два дня. Просил подумать. Вел себя, как мудло не отрицаю, но я зассал, Серый. Тупо зассал. Она такое перенесла, врагу не пожелать. Операция, кровопотеря. Я читал в интернете, там просто адовый пиздец. Ну и нажал на нее, а она сбежала, – перевожу дух. – Насмерть стала, иди отсюда, все закончено.