- Лин, – щелкает по-отечески по носу. – Да не наше дело. Ты пойди пока съешь мороженку. Хочешь мороженку? А я тут немножко объясню. Иди-иди, Лин, – подталкивает меня к столу, находящемуся в противоположной стороне огромного помещения.

Я и вправду решаю убраться подальше, но не удерживаюсь от любопытства, от которого не одна кошка сдохла. Степа выходит на улицу вместе с Викентием. Драки конечно же не будет, я уверена, но камень с души падает. Он приструнит наглого гада, я смогу свободно передвигаться не опасаясь, что еще раз окажусь в неприятном положении.

Замечаю выходящего из тяжелой основательной двери Лавра в окружении статных мужчин. Они переговариваются неспешно и веско. Дава самый представительный из них. Не по внешнему виду, а по повадкам, внутренней серьезности и могучей силе. Возраст у него почтенный, но Лавр не является стариком по сути прожитых лет. Он сила, он разум и крепость.

Лавров едва бросает взгляд, как я понимаю, что нужно. Навешиваю на лицо самую радужную из улыбок и чуть ли не бегом мчусь.

- Дава, вы закончили? – обнимаю за шею.

Он хлопает меня по пояснице, усмехается. Склоняет голову, зарываясь в мои волосы у шеи и шепчет.

- Не переигрывай, Лин. Что радуешься на грани истерики? – а потом громче. – Нет, милая. Пока развлекайся.

- Прости, – прижимаюсь губами к уху. – Потом расскажу, – и влюбленно заглядываю в глаза. – Без тебя не развлекается, но я буду ждать сколько потребуется.

Пока мы мило по-семейному разговариваем, кожей чувствую, как остальные глазеют. Что им так далась жизнь Лавра не понимаю. Иногда он актерствует, создавая впечатление влюбленного старого дурня, а иногда и мне приходится стараться играть главную роль. Почему-то ему нужно создать впечатление того, что теряет хватку из-за молодой жены. Навроде этого мотив преследует. Зачем ему это я не спрашиваю. Надо значит надо.

Он приличный бизнесмен. Решает вопросы с землей. Причем сила его слова не только в области, он еще по регионам влияние имеет.

- Хочешь мороженки? – заботливо спрашивает муж.

Их со Степой переклинило что ли? Один к сладкому посылает, другой посылает. Киваю, счастливо растягивая губы и отхожу. Давида отгораживают другая группа лиц, и они скрываются вновь за дверями переговорной. Так я нарекла комнату с тяжелыми дверями.

При большом скоплении народа я болтаюсь одна. Отстраненное чириканье с дамами, припожаловавшими на тусовку с папиками не в счет. Они меня утомляют почище высоких шпилек. Если честно, я бы отдала предпочтение все же учебникам. Как бы Давид не говорил, что все решено, не хочу прослыть нахлебницей и темным пнем. Образование важно не купленное, а приобретенное в поте лица. Если нет, зачем тогда оно вообще?

Накоплю денег и после окончания экономического открою что-то свое. Страсть как хочу реализоваться и встать на ноги. За мыслями о будущем, что греют душу как котенка на солнце, проваливаюсь в небытие, из которого вырывает смех Гордея. Не могла оставить дома. Время не позднее, поэтому урываю куски счастья пребывания с сыночком везде, где только могу.

Мой малышок уверенно тащит няню за руку, пробивая место среди пафосных гостей. А я уже сажусь и раскидываю руки для того, чтобы крепко стиснуть в объятиях. Люблю не могу. Жизнь моя, сокол мой маленький. Вдыхаю запах льняной макушки и замираю от счастья.

- Ма, хватит, – отстраняется, а сам льнет обратно.

Скармливаю Гордею сладкую клубнику и слежу, чтобы не испачкался. Болтаем о разной ерунде, развлекаемся в силу возможностей. Мне плевать, что выбиваемся из общей картины драгоценностей и модных шмоток. Я счастлива здесь и сейчас. Все неприятности разом из головы улетучиваются, даже про мерзкого Последова забываю.