Подруга печально качнула головой:

— Не говори так, Милена.

— Почему нет? Почему, если в этом вся правда…

Вероника отвела взгляд, задумчиво уставилась на укрытую рыхлым февральским снегом улицу за окном.

— Может, в чём-то ты и права, но… нет между вами никакого сопротивления. Я много раз вам говорила, ваши трудности зачастую как раз оттого, что вас уж слишком тянет друг к другу. Знаешь… — она запнулась, но после паузы всё же договорила, — знаешь, сколько бы я за подобное отдала?..

Тут бы, наверное, и порадоваться, что твой личный психолог видит ваш брак в таком розовом свете.

Но только она ошибалась.

Какое же тут притяжение, если он другую в постель притащил? Да ещё и меня виноватой выставить в ситуации попытался!

Я уж молчу о том, что муж с такой лёгкостью растоптал моё доверие, без обиняков признавшись, что читал мои личные сообщения и даже счёт мне за них предъявил…

— Боюсь, Ника, ты не права. Боюсь, всё, что между нами осталось, это любовь исключительно к сыну.

И мне показалось, я отыскала этому лишнее подтверждение, когда в тот вечер вернулась от подруги домой…

6. Глава 6

— …и смотри! — долетел до меня звонкий голосок Сашки.

Я застыла у громадного раздвижного шкафа на выходе из фойе. Голоса неслись из большой гостиной.

— Осторожнее, — долетел в ответ низкий голос мужа.

Я беззвучно всхлипнула, прижав руку к груди. Медленно вернула на место зеркальную створку.

Они не слышали, как я вернулась.

Очевидно, Марат вернулся с работы пораньше и отпустил няню, которую я вызывала посидеть с маленьким сыном, только по исключительно редким случаям отлучаясь из дома.

Они разговаривали, будто ничего и не случилось.

Будто и не было этого адского вечера, когда я застала мужа…

Зажмурилась и медленно покачала головой. Хватит заново растравлять и без того кровоточившую рану.

Эти мысли начинали превращаться в инструмент мазохиста.

— …кубик не сюда. Видишь же, рисунок не складывается.

— Ну па!

— Ищи другой. Этот, говорю тебе, не подходит.

— Так никакой не подходит!

— Неправда. Смотри внимательнее.

Я, словно вор, кралась навстречу этим мирным голосам, не желая нарушать идиллию.

Из кабинета Ники я вышла разбитой и вопреки надежде на то, что разговор по душам с подругой поможет мне утвердиться во всех своих смелых решениях, погрузилась в ещё более мутные воды, в самый водоворот бесконечных сомнений.

И я ведь ждала, что она хотя бы напоследок скажет мне что-нибудь утешительное.

Может, это и малодушно с моей стороны, но невозможно ведь постоянно притворяться, будто я настолько сильна, что из меня можно гвозди делать.

Но Вероника, очевидно, решила, что правда — дороже.

— Милена, я не хочу дарить тебе пустых, ни на чём не основанных надежд. Если ты чувствуешь, что вы неизбежно расходитесь. Если, выходит, бесконечные попытки выстроить диалог с супругом ни к чему не привели, ты… подумай. Конечно, не торопись и с плеча не руби, но подумай. Подумай, нужна ли тебе такая нервная жизнь. Особенно когда до такого дошло…

Она тоже избегала этого страшного слова «измена».

Может, не хотела лишний раз меня травмировать. Но только вряд ли мне уже можно было сделать больнее…

Я осторожно выглянула из-за угла, почти забыв, как дышать.

Марат, переодевшись в футболку и простые домашние джинсы, возился с сыном на полу, собирая красочные кубики.

Рядом, привалившись к дивану, пёстрой грудой лежали новые игрушки. Наверное, сегодня по дороге с работы купил, потому что я их не помнила. Громадный белый заяц, бурый мишка, коробка с конструктором и машинка на управлении.

А я стояла в полутёмном коридоре, покуда ими незамеченная, и едва не скулила от нового прилива нестерпимой боли.