Задыхаясь, я бежала вперёд, пока сбоку, среди деревьев, не промелькнуло какой-то просвет. Резко остановившись, посмотрела в ту сторону, и сердце радостно ёкнуло.

Я разглядела знакомые очертания колодца. Забыв обо всём, принялась продираться сквозь высокую траву и низкий колючий кустарник. Ветки хлестали меня по лицу, ноги и юбка путались в высокой траве, но я не останавливалась.

Змея нависает над Эринетт. Раздвоенный язык на секунду показывается из широкой пасти и трепещет.

Счёт шёл на минуты. Нет, на секунды!

Вот и колодец. Всё точно так же, как и в моём видении: ели, кустарники и крышка, затянутая мхом и сдвинутая в сторону. Невысокий холмик, увенчанный внушительных размеров чёрной дырой с осыпающимися краями.

И опять этот звук – тонкий, пронзительный и заунывный, похожий на… мяуканье?

Нашла!

Я упала на колени рядом с колодцем и заглянула внутрь. Увиденное заставило меня похолодеть.

Эринетт полулежала, прижавшись к стене, выставив перед собой крохотные ручки, в бессильной попытке защититься. На неё надвигалась гигантская змея – та самая, что явилась мне в моих беспорядочных видениях. Она неторопливо и абсолютно бесшумно вытягивалась из противоположной стены, нависая над Эринетт.

А между девочкой и змеей метался, вздыбив шерсть, маленький пушистый комочек. В нём я узнала того самого котёнка, против которого так возражал Армин.

Котёнок истошно мяукал, пытался кидаться на змею, и я с запозданием поняла, что это именно тот звук, который я приняла за скрип двери.

– Эринетт! – не помня себя от страха за малышку, выкрикнула я. Девочка вздрогнула и подняла головку. Я изо всех сил замахала ей рукой:

– Не бойся, сейчас мы тебя вытащим…

Слова застряли в горле. Будто услышав меня, змея рассерженно зашипела и кинулась вперёд, явно нацелившись на Эринетт.

– Нет! – в панике вскрикнула я, но в воздухе просвистела верёвка и упала прямо на шею змеи. Тут же натянулась, сдавив её тугой петлёй и дёрнув вверх.

– Мы тоже тут, диляра! – услышала я знакомый голос и, судорожно оглянувшись, увидела двух помощников садовника. Они, отдуваясь, изо всех сил тянули на себя верёвку.

– Спасибо! – искренне выдохнула я и ахнула: земля вздрогнула. Попав в плен, змея пришла в ярость и начала бешено извиваться, пытаясь вырваться. Эринетт тоненько вскрикнула и съёжилась у стены, закрыв голову ручками.

– Вытаскивайте девочку, диляра! – проорал мне один из помощников, – возьмите последнюю верёвку!

Я оглянулась и действительно увидела моток, валяющийся позади. На секунду сомнения охватили меня: смогу ли я вытянуть Эринетт, хватит ли у меня сил? Я же никогда ничего тяжелее сковородки в руках не держала…

Воздух снова прорезал отчаянный детский крик и истошное кошачье мяуканье. Отбросив сомнения, я схватила оказавшуюся неожиданно тяжёлой верёвку, кое-как подтащила её к колодцу и, наспех размотав, кинула один конец внутрь.

– Хватайся! – крикнула я ей, – не бойся, я помогу тебе вылезти.

Эринетт принялась в недоумении мотать головой по сторонам. Заметила болтающийся над полом кончик верёвки, нахмурилась и… кинулась прочь от него, прямо к змее, которая билась в путах.

– Эринетт! – в отчаянии ахнула я, – что ты делаешь?

Девочка не ответила. Ловко увернувшись от бешено извивающегося змеиного тела и её бесчисленных лапок, болтающихся в воздухе, она схватила с земли котёнка и тут же отпрыгнула в сторону. Подняла голову и молча показала его мне, хмуро покачав головой.

Весь вид её красноречиво говорил: без него никуда не пойду.

– Хорошо, – с готовностью выдохнула я, – бери его с собой!

Эринетт кивнула и, сунув котёнка за пазуху, схватилась за верёвку.