-- Дорогие наверное? -- подыгрываю ей, и думаю: что вот мне сейчас с такими же делать? В магазин вернуть?

-- Не волнуйся, -- машет рукой, -- Арс всё оплатил. -- Он классный мам, правда. Я уверена, он вам понравится. И у нас столько новостей для вас, -- зажмуривает глаза, -- но пока ничего тебе не скажу. И не спрашивай. Я обещала. Мы хотим вместе вам всё рассказать. Тебе и папе.

-- Не буду спрашивать, -- обещаю, сама присматриваюсь к ней: светится вся, глаза блестят и, кажется, что поправилась немного, только хочу спросить, звонок в дверь...

4. Глава 4

Кого это принесла ко мне нелёгкая с утра пораньше?

Свекровь вроде не должна сегодня заявиться, через два дня только планировала она к нам приехать...с подготовкой помочь, -- из груди непонятный звук вырывается: то ли всхлип, то ли смех истерический.

Останавливаюсь на минуту продышаться, интуитивно узел на халате затягиваю, в глазок смотрю: взору моему Юлька является, с огромной сумкой наперевес и бутылкой вина в руке.

Распахиваю дверь.

-- Ой, ты такая хорошенькая, подстриглась? -- бодро начинает она, бесцеремонно двигая меня вглубь коридора своей массой, -- Сколько ты тут одна уже отдыхаешь? -- продолжает расспросы, как ни в чём ни бывало.

-- Неделю, -- отвечаю немного ошалевши от её визита, да и от всего остального тоже.

Никак от утренних новостей ещё не отошла, которые успела уже шлифануть разговором с дочерью и стою сейчас, пялюсь на неё, как тормоз...ничего не соображаю.

-- Тебе на пользу отдых от семьи, выглядишь шикарно, хоть и в халате, -- на этом месте я хмыкаю невесело, но она не обращает на это никакого внимания.

Ставит со стуком бутылку вина на тумбочку, и начинает по хозяйски стягивать с себя одежду, заполнив небольшой коридор не столько своими габаритами, сколько шумом, с которым она сейчас всё это исполняет, как всегда, впрочем.

После родов Юлька изрядно поправилось и несмотря на изнуряющие диеты, которыми она себя мучила поначалу и ненавистными тренировками, вес не уходил. Ходила вечно голодная и злая как мегера. Срывалась с голодухи на всех и вся, пока муж ей категорически не запретил измываться над своим организмом, и она плюнула на всё. Превратившись опять в неунывающую, весёлую Юльку. Только толстую, как она говорит.

-- С утра? -- стреляю глазами на бутылку, отмерев.

-- А ты шампанского хотела? -- игриво хлопает глазками, и растягивает рот в улыбке похожей больше на гримасу, -- ну извини дорогая, не поинтересовалась я твоими утренними желаниями, не до того мне сегодня было, -- подхватывает бутылку и проходит мимо меня на кухню.

Я плетусь за ней, как неприкаянная, шаркая тапками.

-- Нин, на стол накрывай, есть хочу, умираю просто, -- командует. -- С утра маковой росинки во рту не было... полночи сегодня не спала..., -- поворачивается ко мне лицом, -- Ну ты чего? Ты чего побледнела? -- спрашивает уже серьёзно, а лучше бы не спрашивала.

Потому что от её вопроса у меня слёзы на глаза навернулись, которых не было до сего момента, а от мыслей о еде во рту собралась вязкая слюна и начало опять подташнивать.

-- Суши хочу, -- выдаю неожиданное, вытирая тыльной стороной ладони слёзы с глаз. Быстро наливаю себе стакан воды, бросаю в него дольку лимона, и вливаю это всё в себя, кажется, даже не глотая.

Чуть отпустило.

-- Ничего себе? Ты же не любишь суши?

-- Сегодня люблю, -- заявляю упрямо, и меняюсь в лице, от нахлынувшей, на этот раз, обиды. Она наваливается на меня так неожиданно и резко, аж руки трястись начинают.

А суши я и правда хочу, хоть никогда их и не любила.

-- Почему бы и нет, -- соглашается, пожимая плечами, -- пусть этот день будет другим, -- добавляет не весело. -- Нин, ты сядь лучше, а то на тебе лица нет. Я сама всё сделаю.