Слёзы из глаз брызнули фонтанами.

Юлька притихла рядышком, умерив немного свой натиск.

Беру полотенце со стола, чтобы высморкаться, да слёзы вытереть.

-- Всё хорошо Юль, накрывай на стол, -- бормочу, всхлипывая. -- Я сейчас...суши закажу...сама...

-- Сиди уж, сама она, -- бормочет в ответ, и начинает со знанием дела шуршать на кухне, параллельно делая заказ, не спрашивая меня больше ни о чём. Да мне всё равно, если честно. Даже лучше, что не спрашивает. -- А это что?

-- Отрываю полотенце от лица, следуя взглядом за её рукой:

-- Часы...

-- Дорогие?

-- Ага.

-- Поди весь свой гонорар за новогодние детские праздники потратила на подарок своему мудозвону?

-- Ну почти. Я же уже Деду Морозу во внученьки не гожусь, старая стала. Дочь тоже уехала. Пришлось снегурочку в этом году нанимать, да и дедулю тоже, наш то вон, всё больше по командировкам в тёплые страны теперь гоняет. Деньги уже не те...

-- А ты знаешь, что дарить мужу часы -- плохая примета? -- перебивает.

-- Да ладно тебе, все же дарят и ничего. Вон Варька моя, с женихом, тоже часы папуле купили...такие же, -- фыркаю.

-- Я когда то Борьке хотела часы на его юбилей подарить, мама меня отругала тогда, -- к расставанию, говорит, -- игнорирует она мою ремарочку.

-- Не в часах дело, ты же знаешь.

-- Знаю, Нин, -- подходит, чтобы обнять.

-- Не надо Юль, не надо меня жалеть, -- выпутываюсь из её рук. -- Лучше вон, суши иди забери. Есть хочу.

В животе урчать начинает от предвкушения...

Суши, которые я никогда не любила, зашли на ура. Я даже вина глотнула и меня не вытошнило. Но пить не хотелось особо. Запах вина почему-то раздражал. Хотя в голове от глотка веселящего напитка, приятно зашумело и как-то даже полегчало.

Ну что, я не знала что ли какой муж у меня? Знала. Мама меня предупреждала ещё когда я замуж за него собралась. Да и сама я прекрасно всё видела, но как и положено влюблённой дурочке, была уверена, что он обязательно изменится ради меня.

А я была от него без ума...

С первой встречи была от него без ума, или со второй...

-- Юль, -- без стука вваливается в нашу комнату Кох, пугая меня своим басом и ...собой. -- Ой, -- пригибается к моему лицу, -- что это у тебя?

Я сижу за столом, в растянутых триканах и такой же майке, мои грязные волосы убраны в небрежный пучок, а из носа торчат кусочки лука. Нос жжёт безумно, из глаз слёзы ручьями льются, но Юлька говорит, что это лучший способ быстро победить простуду. И я терплю.

Он вытаскивает луковицы из моего носа и бросает из на стол:

-- Болеешь что ли? -- спрашивает неожиданно по доброму, даже заботливо как-то, а я краснею похлеще самого спелого помидора.

Отвожу взгляд от неловкости, и втыкаюсь им в батарею наших трусов, развешанных на верёвке, протянутой через всю комнату.

Хочется провалиться сквозь землю.

-- Температура есть? -- интересуется.

-- Тридцать семь...или... тридцать восемь...

-- Понятно, -- усмехается. -- Градусник есть?

-- У соседей, -- несмело поднимаю на него глаза и опять заливаюсь краской.

-- Щас, -- выдаёт и быстро выходит.

Я подскакиваю со стула, пытаясь сообразить, что же мне сейчас делать и куда спрятаться, чтобы он меня не нашёл, но не успеваю даже отойти от стола.

-- На, -- протягивает мне градусник с порога, даже не имитируя стук, как и в первый раз.

И я послушно засовываю градусник себе под мышку, втыкаясь взглядом в часы, чтобы не смотреть на него, немея от его внимательного взгляда.

-- И дрянь больше всякую себе в нос не суй, я сейчас тебе лекарства принесу...

И принёс...

***

-- Нин, -- подруга подсаживается ко мне ближе, -- я спросить хотела. Всё утро думала, места себе не находила, извелась вся, пока до тебя ехала. -- Замолкает.