– Сашка, ну прости ты меня, дуру, – говорит она сзади, запыхавшись, но я не останавливаюсь. – Вырви язык мой непослушный, сама не знаю, почему ляпнула…

Захожу в комнату и опускаюсь на кровать. Голова кружится, тело будто налито свинцом.

– Не надо было так делать, – говорю я тихо, не поднимая головы. – Да еще и Никиту впутала.

– Вот-вот! – внезапно раздается голос Никиты, и я резко вскидываю голову. Он стоит в дверях, нахмуренный. В его голосе нет злости, но есть явное раздражение и усталость.

– Итак, кого я слушаю первым? Пожалуй, тебя, сестренка? – Он скрещивает руки на груди и кидает на Таню пристальный взгляд. – Расскажи-ка мне, каким образом я скоро стану отцом ?

Таня вскидывает подбородок.

– Никит, ну ты видел этого придурка? Разве я могла сказать, что это его ребенок?!

– И ты реально беременна от того мудака? – теперь он смотрит уже на меня.

Чувствую, как ком застревает в горле, и лишь молча киваю.

– А сказать мне заранее нельзя?! – его голос поднимается до крика

– Да кто же знал, что ты именно с ними партнерами решил стать?! – тут же взрывается Таня, защищая меня.

– Не с ними, а с Пашей! – Никита резко рубит воздух ладонью. – С ним мы уже полгода переговоры ведем, он даже приезжал ко мне в Швейцарию!

– Ты думаешь, я запоминаю и знаю фамилии всех, с кем ты работаешь?! – Таня возмущенно разводит руками.

Чувствую, как внутри все сжимается еще сильнее. Сперва в животе появляется неприятное ощущение, затем ком снова подступает к горлу. Господи, снова?Прижимаю ладонь к губам, встаю с кровати и бросаюсь в ванную.

– Саш?! – обеспокоенно окликает Таня, но я уже закрываю за собой дверь.

Руки дрожат, когда я хватаюсь за раковину. Волна тошноты накрывает меня полностью. Тело бьет озноб, ладони холодные и влажные. Мир вокруг будто плывет, а в голове одно – хочу, чтобы этот день закончился. Чтобы все это просто исчезло.

Александра

Я просыпаюсь рано, но даже не думаю вставать. Просто лежу, глядя в потолок, бездумно рассматриваю узор трещинок на побелке. Тело тяжелое, как будто оно не мое. Внутри пустота, но стоит закрыть глаза, как воспоминания о вчерашнем вечере накатывают волной, и уголки глаз щиплет. Слеза скатывается по виску, оставляя за собой горячий, мокрый след. Затем другая. Моргаю, стараясь прогнать их, но это бесполезно.

Тихий скрип двери заставляет меня затаить дыхание. Осторожные шаги, а затем чувствую, как кровать слегка прогибается под чужим весом. Никита. Поворачиваю голову и вижу, как он садится на край кровати. Лицо спокойное, без злости, с мягкостью в глазах.

– Как ты? – спрашивает он тихо, словно боится спугнуть меня.

Сажусь, поджав под себя ноги, и шмыгаю носом.

– Нормально. – Голос у меня хриплый, будто я всю ночь плакала. Впрочем, так оно и есть. – К врачу надо послезавтра, – говорю как будто между прочим, даже сама не знаю зачем.

Никита кивает, разминая пальцами ладонь.

– Хочешь, схожу с тобой? Я ж как-никак будущий отец, – ухмыляется он, подмигнув.

Не выдерживаю и смеюсь, хоть и сдавленно.

– Прости… – выдыхаю я, виновато, опуская голову.

– Да уж, вы, конечно, учудили, девчонки, – качает он головой, но в голосе нет ни капли злости. Только забота.

– Никит, мне так неловко… – мой голос дрожит, и я даже не могу его контролировать. – Такой важный для тебя день…

Слова обрываются на полувздохе, а слезы просто катятся без спроса, оставляя мокрые дорожки на щеках. Стираю их ладонью, но они продолжают скатываться.

– Да брось ты, иди сюда, – тихо говорит Никита и раскрывает руки.

В этот момент понимаю – я прощена.

Подползаю ближе, прячу лицо у него на плече, вдыхаю запах чего-то теплого и родного, и даю себе разрешение на слабость. Тихо плачу, чувствуя, как Никита гладит меня по спине, чуть сжимая пальцами, будто говоря: «Я тут, ты не одна».