Я не знаю, что мне делать. Голоса преследователей становятся все ближе, и вдруг все неожиданно стихает. Ни стражников, ни дракона, что только что парил прямо над нашими головами.

Что произошло? Мы оторвались?

Медведь замедляет темп, но не останавливается. Идет в темноте еще неизвестно сколько времени, и от спокойного покачивания Дэриэл успокаивается.

Мы делаем привал. Зверь кивает мне в сторону одного из узлов. Я тут же подаю ему одежду и отворачиваюсь.

Пока он приводит себя в человеческий вид, тихонько качаю сына, и он сладко засыпает.

– Холодно? – спрашивает медведь, и я только сейчас понимаю, что меня всю трясет.

– Это от волнения, – говорю я потому что знаю, что пожитков у нас не много.

Однако медведя это не останавливает, и он отдает свой камзол нам с малышом.

– Спасибо, – шепчу медведю сиплым голосом, а в носу опять начинает щипать. – И за одежду и за спасение.

Хмыкает, делая вид, что оно того не стоит.

– Почему вы мне помогаете? – тихо шепчу я, ибо сколько бы не думала, не могу найти этому объяснения. Это ведь опасно.

Медведь отвечать не спешит. Грузно садится на витиеватый корень, выступающий из земли, и опускает локти на колени.

Кажется, зря я спросила….

– Потому что своих жену и сына я не уберет, – говорит медведь, и сердце обрывается.

Точно зря. Мне бы его благодарить и делать что угодно, чтобы отплатить за доброту, а я задела старую рану. Незажившую рану.

– Есть хочешь? – спрашивает он, шмыгая носом и принимается копаться в узле.

Меня тошнит после погони, но отказываться не смею. Понимаю, что таким образом он хочет уйти от темы.

– Пить, – шепчу я, и тут же получаю погнутую алюминиевую фляжку.

– А твой муж не промах, – вдруг говорит медведь, и я чуть ли не давлюсь водой. – Погони на редкость хорошо организовывает.

– Но мы ведь оторвались? – шепчу я и теперь уже сомневаюсь в этом. Душа, еще не успевшая успокоиться, вновь воет волком на луну.

– Они перестали преследовать, – сообщает медведь и хмурится.

– Перестали? Почему?

– И мне интересно, – хмурится он. – Та девица в окне, она кто?

– Моя сестра, – шепчу я, чего уж теперь таить. – С ней я должна была встретиться, но они, видимо, поймали ее….

От этой мысли по телу расползается страх.

– Ей ведь ничего плохого не сделают? – с надеждой спрашиваю я, утешая себя тем, что Стелла не выглядела испуганной или замученной. Может быть, ей удалось как-то выкрутиться или пойти на сделку?

– Не похоже, что твоя сестра там по принуждению.

Что он подразумевает? Что она по своей воле туда Рида привела? Ни за что не поверю!

– После всего, что он сделал, она бы не стала, – уверяю я.

– Что ж, одно мы знаем наверняка, оттуда помощи тебе не будет. В лесу оставаться тоже нельзя. Доберемся до города, послушаем, что говорят, и там решим, – говорит медведь. – Тебя не раскроют, не беспокойся. Есть у меня пара идей.

– Вы сделаете меня невидимой, как в тот раз в хижине?

Смеется.

– Нет. Так я не смогу. В доме защита стояла на печатях, а теперь надо подручными средствами пользоваться, – ведает медведь и устало поднимается на ноги. – Я отойду на несколько минут. Ты не бойся. Сюда никто не явится. Ни человек, ни зверь.

Послушно киваю, а затем смотрю, как мощная спина скрывается в темноте леса. В первые секунды становится не по себе. Начинаю прислушиваться ко всем звукам и нервничать, но затем делаю глубокий вдох и велю себе успокоится.

Качаю свое солнышко на уставших руках, и боль и дрожь унимаются. Он такой теплый и родной. Моя кровинушка. Как же ты сегодня испугался.

Присаживаюсь на корень, втягиваю носом аромат хвойного леса. Уже вовсе и не страшно. Зато внутри мешаются другие раздирающие чувства.