- Присмотрелся. Он слизняк. Я командую драконами, а не слизняками, Амиас, - буднично отзывается О'Шерр, занимая свое кресло и принимается к чтению каких-то документов. - Для это слизняка я не отрежу кусок пирога под названием драконий легион.

Слышу скрежет зубов Лиона.

- Мне издать приказ? - приподнимает бровь Его Высочество.

- Издай. И подотрись им, Высочество. Если я сейчас позволяю слизняку дышать, это не означает, что одно его неосторожное движение и я не раздавлю его ботинком, - откладывает документы в сторону О'Шерр. - В Леанийском дерьме я разбираться на намерен, но он посмел обидеть мою жену. Моих близких обижать имею право только я.

И так от этого тепло на душе становится.

Но тут же вспыхивает протест - имеет право обижать? Ну, уж нет. Никто не имеет права никого обижать!

- Арлин выдумывает. Мы просто немного повздорили. Это было в прошлом, - сухо отзывается Лионел.

- А злюсь я в настоящем, - рявкает О'Шерр.

Амиас, Лион и я вздрагиваем.

- А теперь вышли оба отсюда дружно под ручку.

Лион спешно выходит, бросает на меня предостерегающий взгляд, не обещающий ничего хорошего.

- Значит, обнажаем оружие, - задумчиво произносит Амиас, смотря на меня в упор.

И от его взгляда становится не по себе. Почему чуть что, ярость мужчин направляется не на друг друга, а страдают окружающие? Не нравится мне этот принц. Я чувствую, что всё с его подачи. Но, радует одно - О'Шерр их ненавидит. Обоих.

- Обнажай своё "оружие" в своем борделе, Высочество, - язвит О'Шерр. - Или Лионел теперь главная наложница?

Амиас резко разворачивается к главнокомандующему. В глазах полыхает ярость.

- Считаешь, что ты неуязвим? Как же ты ошибаешься, Дэйран, - кронпринц вновь бросает на меня странный взгляд. - Я докажу тебе, что даже ты можешь быть бессилен.

На этих словах он выходит из кабинета. Громко хлопнув дверью за собой.

А я ощущаю себя странно. Ведь я думала, что О'Шерр с ними в сговоре... Выходит, у них вражда. Значит, я могу довериться дракону?

О'Шерр поднимает глаза на меня, когда я подпираю спиной книжный стеллаж.

И я тут же теряюсь в золотисто- алых всполохах его глаз. Вертикальный зрачок - тонкая линия. Еле заметная.

- Что вас связывает? - задает спокойно вопрос.

Предательство, ложь, нерожденный ребенок. И моя к нему ненависть.

- Многое. Мы росли вместе. А потом... Уверена, ты и сам всё уже знаешь, - не отвожу взгляд.

Вновь рассказывать, предаваться воспоминаниям нет желания - боль от этого не угасает. Я просто умело ее игнорирую, отвлекаю саму себя на то, что помогает не думать, не вспоминать. Просто избегаю продолжать думать о тяжелом.

- Секс, запрещённая пыльца и дикая музыка? - играет бровями О'Шерр.

Для него это ерунда, повод для веселья? А для меня горе.

- Это ты предлагаешь мне или спрашиваешь? - складываю руки на груди, стараюсь говорить ровно.

- А если предлагаю, согласишься?

Я только выдыхаю шумно:

- Имей совесть, Дэйран.

О'Шерр лишь театральным жестом прижимает ладонь к груди и обмякает в кресле. Как если бы умер от разбитого сердца.

Но мне не до шуток.

Запрещённая пыльца...

Та, которой Мирелия меня едва не убила.

Та, из-за чего погибла новая жизнь во мне.

Сжимаю челюсти. Кусаю губы.

- Арлин, моя блондинистая проблема, - прожигает взглядом О'Шерр. - Вот и что мне с вами всеми теперь делать?

Постукивает пальцами по столу, гипнотизируя меня взглядом.

Отворачиваюсь к окну.

Он подходит ко мне и, обхватив за талию, прижимает к себе так, что я инстинктивно кладу руки на его плечи. Дыхание сбивается. Носом невольно втягиваю приятный, будоражащий кровь, аромат парфюма мужчины. Дым и сандал переплетаются. И этот запах ощущается родным, манящим...