Стягиваю с себя футболку. Сбрасываю кроссы. Расстегиваю джинсы, и снимаю их вместе с трусами. На свой страх и риск обнажаю грудь, но тут же прикрываю ее руками, боясь, что он заметит, что она стала сильно больше с нашей последней встречи. Хорошо хоть я сцедила все до капли для Леры перед приходом сюда. Хотя бы молоко не потечет.

На мне остались одни носки. Но мне даже не стыдно. А еще я сто лет не брилась. И плевать хотела, что ему не понравится.

Однако то, как он смотрит…

Как его пальцы вцепились в край стола до побелевших костяшек… Как его грудная клетка под распахнутой рубашкой начинает ходить ходуном…

Верно. Он ведь животное!

— Блядь, какая же ты красивая, — выдыхает тихо, облизывает губы.

— Блядь — это твоя девица за дверью, — не могу сдержать язвительности.

— Ты стала очень дерзкой, малышка, — хрипит, не отрывая от моего тела голодного взгляда. — Мне нравится.

— Тогда чего ждешь? — нервно дышу, пытаясь не разрыдаться от унижения. — Бери. Я вся твоя.

Клянусь он даже не удосуживается обойти стол, а как сумасшедший рывком перепрыгивает его.

Набрасывается на меня, будто настоящий зверь. Сгребает в охапку, впиваясь в мой рот остервенелым поцелуем. Руки жадно шарят по моему телу.

Сильнее обнимаю себя руками, желая сейчас только одного: спрятать от него свою тайну, получив при этом деньги.

Герман подхватывает меня на руки и тащит к проклятому столу.

Ненавижу.

Этот стол.

И его самого.

Надеюсь он будет гореть в аду на этом чертовом столе.

Он опускает меня на прохладное лакированное дерево. Яростно целует мою шею. Сильные руки до боли впиваются в мои бедра.

А я лежу неподвижно.

Нужно только подождать, пока животное получит свое, и я помогу своей малышке выздороветь.

ПРЕДЫСТОРИЯ БЕСПЛАТНО:

2. Глава 2. ОН

Глазам своим не верю. Мой персональный фетиш сейчас передо мной. Подо мной!

— Все правильно, ты — моя, — прикусываю тонкую кожу. — Так и должно быть. Всегда было и будет… Моя! — влезаю на стол коленями, нависая над бывшей женой.

Бывшей… Меня коробит от этого осознания.

В голове пусто. Я сам себя не контролирую. Не могу понять, что со мной творится. Кроме бутылки вискаря, конечно. Какие чувства вынуждают сейчас захлебываться от удовольствия и ярости?

Неужели с самого начала она стоила всего десять миллионов? А я-то дурак думал, что такую как она не купить. К чему было так мучиться, надо было просто спросить ее цену.

Впиваюсь губами в ее нежную шейку до фиолетовых засосов. Заклеймить. Пометить свою самку! Хочу, чтобы урод, позарившийся на мою женщину знал, что у нее уже есть хозяин.

Блядь, да! Я ревную! Пиздец как! Когда мать сказала, что Женя нашла себе кого-то, я хотел найти ее и разъебать этого ее мудозвона! Но Людмила Степановна воззвала к моей совести, и сказала, что ни она, ни сама Женя не простят меня, если я посмею снова причинить ей боль.

И я сдался. Запил по-черному. Вообще не помню, когда последний раз просыхал.

Но теперь она пришла сама… И продалась мне.

Интересно, на что ей деньги? Неужто рай в шалаше наскучил? Решила нормальным жильем обзавестись? А деньги, что получила с разводом уже потратила?

Да плевать! Главное, что теперь я больше не отпущу ее, пока не натрахаюсь с ней достаточно, чтобы выкинуть уже из головы! Не отпускает, сука! Весь мозг мне выебала!

Сознание немного проясняется и до меня доходит, что Женя лежит совсем неподвижная.

Ну блядь… Она же теперь нарочно будет издеваться, разыгрывая из себя бревно. Но я-то знаю, какой охуенно крышесносной она может быть.

Ослабляю хватку своих пальцев на ее упругой заднице. Бережно поглаживаю ее кожу:

— Я так соскучился, маленькая моя, — шепчу ей в шею.