Катя вздрагивает и вдруг бросает чемодан и несётся вперёд. Охренеть какая яркая реакция. Совершенно безрассудная и не свойственная моей девочке. Аж шарашит по башке этим её спонтанным жестом.

И… Блять! Там же дороги впереди с машинами. Стоит только выйти из нашего двора, как впереди они, и движение там всегда скоростное. Несутся нон-стопом. Реагируют только на светофор.

Не уверен, что на него будет реагировать Катя. Бросаюсь за ней. Тоже наплевать на чемодан. Если понадобится, заново куплю всё то, что она туда загрузила. Сейчас важнее она…

Всегда важнее она.

Стоит только открыть ворота из нашего ЖК, как слышу оглушительный гудок автомобиля. Очевидный сигнал. Кате?..

Сердце нахрен останавливается, а в глазах вдруг темнеет. Дыхания не хватает… Несусь скорее по инерции. А потом и вовсе падаю.

И дальше только мрак…

***********

– Ну как вы себя чувствуете? – мягко спрашивает незнакомый мне врач, рассматривая меня с особой внимательностью. – Операция прошла успешно, хотя после неё вы никак не могли очнуться. Некоторое время были вынуждены держать вас в реанимации в состоянии, близком к коме.

Медленно моргаю, пытаясь осмыслить его слова. Не понимаю всё равно. Что я вообще здесь делаю?

Катя… Блять, Катя! И машина та гудящая. Я что, просто упал в обморок или типа того?

Пиздец. Подвёл её даже в этом.

Так и не дождавшись моей реакции, врач обрисовывает мне моё общее состояние, про анализы упоминает и рассказывает о ходе операции и дальнейшем. Толком не слышу. Всё перекрывает отчаяние на грани паники. Машина… Та хренова гудящая машина!

Как я вообще сюда попал? Что произошло? Что с Катей?!

Где она? Как?

Срочно надо выяснить. Резко сажусь, игнорируя головокружение и впивающиеся мне в руку и шею катетеры. Правда врач тут же реагирует, с места подрывается, пытается меня уложить. В лучшие времена я бы без труда его оттолкнул, но сейчас у него явно больше сил. Говорит мне что-то о том, что лечение ещё не закончено, что как минимум тут неделю должен быть под наблюдением. Объясняет, что гематома головного мозга в моём возрасте – редкое и опасное явление, а потому даже после её устранения надо особенно следить за здоровьем и довести восстановление до конца.

Хмурюсь. Гематома?

– Опухоль спровоцировала гематому? –  спрашиваю скорее механически, силясь вернуться воспоминаниями в тот момент, когда за Катей из ворот ЖК выбежал. Кому сигналила машина? Смогла затормозить?

– Опухоль? – переспрашивает врач. – Вам сказали, что у вас рак?

Я тупо молчу в ответ, теряясь сразу во всём. И это чувство долбанной дезориентации только усиливается в разы, стоит вспомнить слова о том, что некоторое время я валялся в реанимации в состоянии, близком к коме. Несколько дней, видимо. И что бы там ни произошло с Катей и той проклятой машиной – это произошло без меня. Я ничем не смог помешать. Я, блять, просто тупо вырубился.

Врач объясняет там что-то про то, что гематому довольно легко спутать со злокачественной опухолью на МРТ, и зачастую ставят ошибочный диагноз. И что для молодого специалиста это вполне естественно, потому что и анализы крови у меня сомнительные были. Конечно, он хотел перестраховаться.

Охренеть. Перестраховался, чтоб его.

Я даже не знаю, радоваться или наоборот тому, что мой диагноз оказывается другим. Более того, уже закрытой темой. Операция произошла успешно, прогнозов по рецидивам нет, а если я буду регулярно обследоваться, то вообще проблем быть не должно. Молодой, веду здоровый образ жизни, сильный сам по себе.

Сука, почему я не грохнулся в долбанный обморок вчера после бара? Тогда бы прооперировали и выяснили, что за штука у меня в мозгу на самом деле давила. И Катя осталась бы со мной. Готовился бы к свадьбе, а не к смерти, которая отменяется вот прям сейчас. Физически, в смысле. Морально я чуть ли не в агонии. Ищу взглядом телефон. Хотя бы позвонить ей… Узнать, как она.