Я стою на пороге испытаний и новой главы. Снова моя жизнь разделится на «до» и «после», как до встречи с Тимуром. Тогда я вступала в мир счастья и любви обретая его, а сегодня я его потеряю. В том что это конец я не сомневаюсь. Мужчина решивший прикоснуться к другой и испытать чувства автоматически перестает быть моим и нужным мне.

- Отвел в отель и поехал домой ко мне? Так? – не отвечает, и теперь больше не смотрит в глаза. – Стал прикасаться ко мне грязными губами, руками… Вот только я все видела сама.

- Что видела?

- Ваш красивый выход из ресторана. Ваши обжимания, поцелуи. Траекторию движения к отелю. А что дальше?

- Кира прошу…

- Просишь? Как просила тебя она?

- Что? – оторопев смотрит пытаясь понять, то я имею ввиду или нет.

- Молодец, что не мучал долго свою детку, Тим, - произношу леденящим тоном.

Холод сквозит отовсюду. Из каждого взмаха ресниц, из каждого вдоха и выдоха…

- Ты…

- Была там. И все видела своими глазами. Потому что, скажи мне кто-то что мой верный и… - ломаюсь морально и сил нет, - любимый муж… Мой Тимур мне изменил и пошел в номер с какой-то девицей, я бы рассмеялась, еще бы и в лицо плюнула. Так сильно я верила тебе… любила… А ты… ты…

Голос срывается и камень в горле давит на голосовые связки, что даже перекрывает кислород. Глаза режет от сухости и заполняющих их капелек соленых, обжигающих слез, а он стоит с поникшим видом и опустошенными глазами смотрит на меня. Смотрит как рушится его Кира.

Как на колени падает подкошенная унижением, по-прежнему верная жена и мать его детей.

- Ты привел ее в место, которое мы называли нашим. Нашим, Тимур… Как ты мог так поступить со мной? Как ты мог… Это была наша постель, наш вид из окна, наш мир.

- Кира… - на его щеках блестят слезы, которые катятся к кисти, обхватившей челюсть.

- Посмотри, что ты сделал? Ты же… Ты же все разрушил. Ты втоптал в грязь годы нашей жизни. Нашу любовь и любовь детей, их веру в семью. Ты все это сломал, уничтожил. Как ты мог так поступить с нами всеми? Ты ходил с ней в наш ресторан, в наш отель, номер, который мы снимали все эти годы с момента открытия гостиницы, чтобы сбежать от суеты и побыть наедине. Боже, ты все это перечеркнул. Ты меня унизил так, что я смотрю на себя в зеркало и вижу клеймо на лбу. Ты совершенно не думал обо мне, ты ни секунды обо мне не думал в объятиях чужой женщины, пока я сидела и ждала тебя на ужины. Ты променял нас на нее. Осознанно. Ты потерял меня Тим… - дрожащими губами говорю ему. - Ты меня потерял навсегда.

Размашисто стираю проклятую влагу, от которой щиплет кожу вокруг глаз. Стараюсь восстановить дыхание.

- Я тебя не прощу… Я никогда не забуду того, что ты сделал. То, как ты лгал, как был с ней там в кровати на белых простынях… Ты настолько противен мне, что я готова содрать с себя кожу от мысли, сколько раз ты приходил домой после нее и трогал меня этими руками, губами…

- Нет… нет… Кира, - подходит ближе и взяв за плечи начинает нести какой-то бред мне непонятный. – Клянусь все не так… точнее… Да, я это сделал, но не совсем… я…

- Отпусти меня, - отталкиваю и сама отхожу в сторону. – Даже близко ко мне не подходи. Меня тошнит от тебя… - выплевываю ему в глаза всю мерзость, испытываемую мной. - Я видела то, что видела и не смей говорить, что «все было не так». Может дурой я и была эти три недели, или сколько ты там кадрил эту Мирославу, но с той пятницы моя вера в твои слова и тебя самого равна нулю.

- Милая прошу выслушай меня. Я виноват, я знаю. Не снимаю вину и не ищу оправданий. Просто выслушай…

Но я не хочу слушать сейчас. Я хочу быть услышанной им!