– Руза! – вскрикивает он, стряхивая листья айсберга с головы. – Хватит!

– Да уж… точно. На сегодня, пожалуй, хватит.

Громко отодвигаю стул и вскакиваю на ноги. Разворачиваюсь и иду к выходу из зала. Мимо гостей, официантов, застывших на мгновение любовниц мужа. Ловлю сочувствующий взгляд Романа старшего. Улыбаюсь ему робко. Единственно нормальный человек в семье, с кем будет жаль прерывать общение.

– Рузанна, – летит в спину голос матери. – Куда ты?

На неё я даже не реагирую. Всё позже.

Я на эмоциях, на адреналине, проношусь по переполненному основному залу, где к вечеру скопилось прилично народу. Фоновая музыка не перекрывает гул многочисленных голосов. Плотная посадка сказывается. В моей голове жужжит, и это окончательно дезориентирует.

Взгляд вправо, взгляд влево. Где там выход? Чёртов лабиринт, а не ресторан. Пустым он выглядел иначе.

Кажется, туда.

Устремляюсь в коридор, после которого должна быть лестница на первый этаж. Пролетаю гардероб, огибая очередь, сбегаю по ступенькам и еле успеваю затормозить, потому что в лицо мне открывается дверь.

– Твою мать! – вскрикиваю, выставляя ладони, громко хлопающие о чёрное дверное полотно.

Такое ощущение, что запястья входят в локти, не иначе.

Делаю шаг назад, трясу руками, тру кожу, пытаясь снять зудящее онемение.

– Простите… не заметил, – раздаётся над головой.

Вздёргиваю подбородок. Рядом, на очень близком, почти неприлично близком расстоянии замер мужчина. У него приятное благородное лицо с правильными чертами, ровный нос, легкая небритость – стильная, по последней моде, и широкая улыбка во все тридцать два.

Делаю вдох, чтобы ответить, но вместо этого заполняю лёгкие чарующим древесным ароматом его парфюма. Что ещё раз указывает на то, что мы стоим практически вплотную друг к другу.

Отшатываюсь и чеканю, сбрасывая оцепенение:

– Аккуратней надо, не у себя дома.

На мою лёгкую отповедь наглец не обижается, даже улыбается ещё шире, затем небрежно сообщает:

– У меня дома двери открываются внутрь комнат, а не наружу, что значительно уменьшает риск внезапной травмы.

– Какая важная информация, – цежу сквозь зубы.

– А кто знает, может, когда-нибудь и пригодится.

– Мне? Глубоко сомневаюсь.

Мужчина улыбается ещё шире и явно намерен что-то добавить к своим словам, только в этот момент в спину ударяет отчаянное:

– Руза! Погоди!

Кидаю взгляд через плечо, там Рома бежит вниз по лестнице, встряхивая руками, словно страус-крыльями, будто они могут обеспечить ему равновесие и баланс. Мой муж-красавец в этот момент выглядит не очень. Самое смешное, на его воротнике так и лежит лист салата, а белоснежная рубашка залита вином. Огромное красное пятно похоже на обширное кровоизлияние. Ах как жаль, что это не так. Сейчас бы мне хотелось продырявить его вилкой за гадкие слова, за обман, за ненужные попытки что-то там объяснить.

Слушать его не желаю. Тело само приходит в движение.

Толкаю незнакомца в плечо, когда стремительно прохожу мимо, и вылетаю на улицу, не особо понимая, что дальше делать.

Самый главный вопрос: куда ехать? Не домой же…

Нет, это моя квартира, и я туда приду, но не сегодня. Потому что, если мы останемся с Романом на одной территории, кто-то кого-то прикончит. Вопрос один: кто кого?

А если запрусь? Рома засядет под дверью, будет требовать открыть, а то и вовсе вызовет слесаря, чтобы тот вскрыл замки. С него станется. При всех его недостатках муж у меня отчаянно настойчивый. Ведь когда мы познакомились, не собиралась с ним встречаться, но он поборол меня своим чувством. Как жаль, что я не слушала интуицию и поддалась Роме. И вот что вышло. Восемь лет как в трубу. Публичное унижение. Невозможность иметь детей. И совершенное непонимание, как жить дальше.