Я тихо выдохнула, вернула платок Таре и распрямила плечи, стараясь не забывать, что даже в такой ситуации мне нужно сохранять достоинство. Отлучаться от своего дракона болезненно, но все же лучше, чем находиться в одном шаге, за тонкой стенкой, и не иметь возможности выказать свою привязанность к нему.

Я встала из-за стола и взглянула на Тару. Молодая женщина была дочерью Виллары, и именно ее девочки сегодня встретили меня на мосту. Именно они вселили в меня надежду, что всю нерастраченную любовь я смогу дарить своим детям, позабыв о том, как давят на меня стены рядом с супругом.

– Скажите девочкам, что я буду по ним скучать.

Женщины ничего не ответили, лишь переглянулись, прекрасно понимая мои чувства.

Отправившись в свои покои, я всеми силами старалась выгнать мысли из головы. Легкая тошнота этому способствовала, но от подобных ощущений я чувствовала себя совсем уж омерзительно.

Хозяйское крыло поместья было залито солнечным светом. В это время мне нравилось находиться на балконе с чашкой ромашкового чая и вазочкой печенья, смотреть на солнце, медленно скользившее за кромку густого леса вдали.

К сожалению, этот балкон примыкал к покоям Крэйна, где он сейчас проводил время, и мне бы не хотелось встретиться с ним ненароком. Я знала, что буду искать ответы в его взгляде, но не найду их там.

Я устала скрести эту глухую стену в надежде, что мне отдадут моего дракона.

Хмыкнув, я тихо вошла в свои покои, которые находились непосредственно рядом с супружескими. Осторожно закрыв дверь, я прошла в спальню, достала личный дневник и замерла, услышав мужской стон. Протяжный, недвусмысленный, глухой.

Сердце натужно застучало в груди, а в легких будто кто-то сжег весь воздух.

– Да-а-а-а, Крэйн! – вторил ему женский голос.

Кажется, я даже не осознала еще, что происходит, не поняла прострелившей голову мысли, а уже стояла на пороге распахнутой в спальню супруга двери и с ненавистью смотрела, как мой дракон вонзается в гибкое женское тело.

Кажется, из груди что-то рвалось, наверное, сердце, которое так предательски растоптали. Кажется, в глазах в одно мгновение высохли все слезы, еще не пролитые по этому предателю. Кажется, весь мир вдруг вскипел моей ненавистью к этому дракону. И, кажется, такой боли я еще никогда не испытывала в своей жизни.

Не помня себя от боли и бешенства, я в несколько коротких шагов приблизилась к изменнику и с силой, которой во мне никогда не было, схватила его за волосы.

В спальне раздался женский визг, и он принадлежал не мне, а блондинке, что выползла из-под моего супруга гибкой змеей.

У меня в этот момент голос был совсем иной. Настолько иной, что, не отдавай я себе полный отчет в происходящем, не чувствуй я все с отвратительной ясностью, ни за что бы его не узнала. Хриплый, трескающийся, словно лед под ногами. Абсолютно безжизненный.

– Ты. Предал. Меня.

На лице супруга промелькнула тень, во взгляде я на секунду приметила ужас, но он испарился, уступив место гневу.

– Что ты себе позволяешь? – задал вопрос своим спокойным голосом.

Сдавил мое запястье и убрал руку, что так яростно держала его за волосы.

Не знаю, что я хотела видеть в его глазах. Реакцию моего дракона? Вероятно, я увидела все, что мне нужно было. Вероятно, увидела даже больше, потому что дальше все было как в страшном сне. Воспоминания об этом событии запечатлелись в памяти урывками, и каждое сопровождалось болью такой силы, что разум предпочел затаить их в памяти. Потому что в груди сердце истинной не просто пылало огнем праведного гнева, оно сгорало без остатка в пылу предательства того, кто стал моей жизнью, моим дыханием.