– Жила хорошая супружеская пара, – отвечает начальник охраны.

– Жила?

Это неприятная новость заводит в тупик.

– Да, жила, – начальник охраны просматривает страницы нужного файла. – Кирилл Андреев и его жена Ника.

– Погоди, Степаныч, – перебивает его второй секьюрити. – Коттедж строил Денис Бессонов, отец Вероники Денисовны.

– Так, он позже переписал его на дочь.

– А-а-а…

– А теперь дом числится на Андрееве.

Я перевожу взгляд с одного охранника на другого и пытаюсь понять, на хрена мне нужны чужие запутанные семейные отношения.

– Отлично! – прерываю наконец словесный поток. – Мужики, вы можете дать мне номер телефона хозяев? Любого!

Мужики смотрят на меня озадаченно. Начальник отрицательно качает головой.

– Не могу. Частным лицам давать личные данные не положено.

– Твою ж мать!

– Да вы зря ругаетесь, дом все равно выставлен на продажу.

– На продажу?

Ответ секьюрити меня ставит в тупик. На такой поворот событий я не рассчитывал.

– Да. Уже месяц как. Да и хозяев я давно не видел.

– Погоди, – опять вмешивается второй охранник. – Вчера приезжал и Андреев, и его жена.

– Мы можем посмотреть видео с камер? – интересуется прибывший следом за мной юрист.

– Нет. Только с разрешения хозяев.

– Или принесите ордер на осмотр, – хмурится начальник. – А что случилось-то?

– Мне показалось, что вчера в этом доме была ссора, – неуверенно отвечаю я.

– Не может быть! Андреевы – идеальная во всех отношениях пара. После того, как у отца Вероники Денисовны случился инсульт, Кирилл и решил продать коттедж. Деньги нужны на лечение.

Мы с Михаилом выходим из домика охраны совершенно ошарашенные. Теперь я уже сомневаюсь, что слышал накануне крики.

– Поехали к коттеджу? – смотрит юрист на меня.

– Давай.

Но и на месте аварии мы ничего не находим. Тормозной след смыт ночным дождем и стерт колесами других машин. Куст, в который я въехал бампером, выпрямил ветки и внешне казался нетронутым.

Михаил звонит в ворота коттеджа, но никто ему не отвечает. Я растираю виски: после травмы голова просто раскалывается!

– Стоп! Я вчера видел что-то лиловое. Валялось у ограды.

Я бросаюсь к высокому забору, но ничего не нахожу.

– Может, привиделось?

– Да леший знает! Темно уже было, свет фар слепил.

– Ну, успокоились, Павел Николаевич?

– Не совсем, но…

Вот на этом «но» я и застреваю. Сомнения терзают душу, покой мне только снится!

– Охранники сказали, что у хозяина дома месяц назад случился инсульт. Мы можем попытаться поискать Бессонова по больницам, – предлагает Михаил.

– Это что-то даст?

– Вряд ли. Но вы успокоитесь.

– Хорошо, ищи.

Отпускаю Михаила и гоню Мерс в автомастерскую. Там тщательно проверяют Мерс, но никаких повреждений, кроме царапин на бампере, оставленных ветками, не находят.

Поиски Бессонова тоже в тупике: в столице огромное количество больниц и клиник. Да и лечение больной мог получать за границей.

– Не дергайтесь, Павел Николаевич, – успокаивает меня Михаил. – Вашей вины в состоянии девушки нет. Наоборот, вы оказали ей первую помощь, оплатили лечение.

– Ладно, забыли!

Я отмахиваюсь от юриста и несколько дней занимаюсь делами бизнеса. Закончилось строительство и отделка нового торгового центра, вовсю идет распределение торговых площадей. На мне висит подготовка к открытию: показ мод, фуршет, встреча именитых гостей. Работы так много, что случай на дороге забивается в уголок памяти и остается в прошлом.

Но ненадолго.

Через две недели звонит Сергей.

– Что делать с твоей протеже? – деловито спрашивает он. – Мы можем ее уже выписать.

– Ты о чем говоришь? – не понимаю сначала я его вопрос.

Я сижу в кабинете в окружении толпы менеджеров. Длинный стол передо мной завален бумагами и чертежами. Вдоль стен стоят манекены с образцами для фэшн-показа. Звонок Сергея грубо вырывает меня из мира творчества и моды в реальность.