Она на столе практически лежит. Большой бюст почти выпадает из маечки на тонких бретельках, а Настя не замечает. Не удивительно, что со всех сторон на наш столик поглядывают мужчины – и ни один заинтересованный взор не адресован мне в моем длинном «монашеском», как называл его Коля, платье.

С третьего раза Насте удается набрать мой номер и скинуть звонок. И когда она уже пытается убрать телефон обратно в сумку, ее останавливает подсевший к нам мужчина. Просто хватает за руку и проникновенно смотрит в глаза, говорит что-то на турецком.

Настя смотрит на него устало, расфокусированным взглядом, и я вдруг понимаю: она настолько пьяна, что не соображает, что делает. Мужчина кладет ей руку на бедро, и мне становится мерзко, а Настя, хохоча, пытается скинуть эту жадную смуглую ладонь. Не очень активно, скорее как смахивала бы комара.

– А ну пошел! – кричу я на наглеца, но мужчина даже не обращает внимания на меня. Он уже вовсю лапает девушку, так что я вскакиваю. Ну как вскакиваю… поднимаюсь, пошатываясь. – Пошел прочь! Гоу эвэй! – кричу на него.

Хочу толкнуть наглеца в плечо, но больно запинаюсь об угол стола. Настя смотрит на меня абсолютно пустыми глазами.

– Помогите! – кричу, но энергичная музыка съедает мои попытки привлечь внимание.

Сейчас столик в темном углу уже кажется отвратительной идеей. Я хочу оттолкнуть мерзкого мужчину от уже уткнувшейся в дерево стола Насти, и тут появляется второй. Этот оттесняет меня от столика, а я на заплетающихся ногах никак не могу вернуться. Мужчина делает вид, что танцует со мной, а сам отталкивает меня все дальше и дальше.

Руки его сообщника уже вовсю гладят под короткой розовой юбкой Насти.

Танцевальная мелодия оглушает меня, вспышки ослепляют. Я снова бросаюсь к столику, что-то крича на помеси русского и ломанного английского, но обнимающиеся пары вдруг оказываются везде, я совсем теряю ориентацию, хватаюсь за людей, чтобы не упасть, меня нервно отпихивают… Мелькает мысль, не могли ли Насте что-то подмешать, да и мне заодно, но она тонет в шуме, которым заполнена голова.

Все мешается в кашу. Я вижу только прямоугольник выхода – там дорожку, ведущую к пляжу, освещает ровный желтый свет.

«В соседнем зале», – вспоминаю я слова Насти.

И бросаюсь туда. Ног почти не ощущаю, просто сразу оказываюсь снаружи. Картинка вокруг вместо того, чтобы быть цельной, разбивается на десятки не связанных друг с другом элементов.

«Соберись, соберись», – щиплю я себя за бедро. Ищу глазами что-то, похожее на дверь. Дверей нет, но есть столики на свежем воздухе, а над ними – смешные навесы из пальмовых листьев.

«Да забудь про пальмы!» – ору на себя. Может, даже вслух. Все сидящие за столиками оборачиваются ко мне – и я вижу знакомое лицо. Викинг. А он еще и светловолосый, только не понятно, это такой пепельный блонд или седина… трясу головой. Очень красивое лицо. Мужественное, суровое. Вот я уже у его столика, держусь за ограждение, чтобы не упасть, смотрю на мужчину в упор.

Двое его спутников смеются:

– Ян, ты просто притягиваешь женщин.

– Там мужики, они лапают Настю, – пытаюсь собраться я, но голова плохо слушается.

– Скажи подружке не позориться.

– В углу того зала, – упорно продолжаю я. – Ей что-то подмешали. Настя, влюбленная в вас! – уточняю я, глядя в бесстрастное лицо. – Блондинка! Работает с вами… секретарь.

– Подожди меня здесь.

Голос его дрожит в воздухе. Очень красивый, низкий, с хрипотцой.

Ян быстро встает из-за стола. Несмотря на его указание, я, конечно, следую за ним. Но на пороге, перед бьющейся в одном ритме толпой, останавливаюсь.