А теперь что? Всё разбито в одночасье?

Боже… как стыдно-то… и перед семьёй, и перед друзьями. И перед коллегами…

Почему стыдно, я даже не задумываюсь. Почему, блин, мне должно быть стыдно? Мне, а не ему?

Па-ра-докс!

И от мысли, что мне тут три дня ждать его возвращения, переваривать вот всё это, становится ещё хуже.

Нет… это как пластырь… надо дёрнуть. Сразу, резко, без пощады.

Я накачиваю себя уверенностью и огнём. Будто я боксёр перед выходом на ринг, а не обманутая жена.

Вот пойду сейчас и застану их с поличным… Вот прямо сейчас предъявлю всё, что думаю. И пофиг на прилюдный скандал. Я кричать не буду. Спокойно всё скажу. Если им хочется поорать, пусть орут. Я не буду.

Вот так думаю, возвращаясь в здание аэропорта, а у самой кулаки сжимаются и разжимаются. Будто готовятся к бою.

Но в кафе Тёмы и этой его «коллеги» нет.

Бегу к стойке регистрации, там тоже пусто. Вообще пусто. Девушка регистратор уже собирает вещи.

Смотрю на табло, где указаны гейты. И, резко разворачиваясь, иду к выходам, за которыми как раз «ворота» и расположены.

- Ваш посадочный? – тормозят меня две женщины на входе.

- А?

Кажется, у меня такая каша в мозгах, а ещё – железобетонная решимость довести дело до конца, так что пру я как танк.

- Посадочный, пожалуйста.

- Где его взять?

- Вы регистрировались на рейс? Где ваш билет?

- Билет? Сейчас…

Крутанувшись на пятках, смотрю в сторону касс разных авиакомпаний. Есть ли шанс ухватить билет до Сургута? Загруженное ли это направление?

У меня нет мысли, что я тронулась умом, лишь одна цель – дотянуться до Артёма и брюнетки, чтобы всё прояснить. Иначе есть шанс, что я позвоню и начну всё прояснять по телефону, что намного хуже. В первую очередь, для меня самой.

Только вот рука уже лезет в карман за сотовым.

Пока быстрым шагом направляюсь к кассам, набираю мужа. А он скидывает. От этого моя злость ещё сильнее… Так занят, что даже трубку не снять?

Воображение рисует уже бог весть что, даже их секс в туалете аэропорта. Надо же снять стресс перед полётом. Именно так, наверное, трусики и оказываются в карманах пиджаков неверных мужей.

Скриплю зубами, бросаясь вперёд, а потом спотыкаюсь… об кого-то.

Головой чувствительно прикладываюсь о мраморный пол, или из чего он там сделан. Пока перед глазами летают звёзды, до меня доходит приятный мужской баритон.

Его тембр ласкает уши, когда незнакомец спрашивает:

- С вами всё в порядке? Вы целы?

- Кажется… да?

Чуть приоткрыв веки, смотрю на мужчину сквозь ресницы.

- Простите, я нечаянно.

- Нет, вы простите, я мог бы и увернуться, но вы так целенаправленно куда-то шли, что мои манёвры не возымели успеха.

Это он так шутит, да?

Вздрагиваю, потому что чужие руки ощупывают мою ногу.

- Больно?

- Нет. С ногой всё хорошо. Надо подняться.

Хотя я бы так и лежала, наверное. Всё-таки удар в затылочную область чуть-чуть, но мозг вправил. Решимости бежать за билетом на рейс до Сургута поуменьшилось.

- Тогда хватайтесь и вставайте.

Он протягивает мне руку. Странно так подаёт. Не ладонью вверх, как это обычно делают мужчины, а прямо, предлагая ухватиться крест на крест, будто мы в походе и ему надо затянуть меня на пригорок с низины.

Рывок, и я на ногах.

Приходится запрокинуть голову, чтобы разглядеть его.

Волосы у незнакомца средне-русые, даже светловатые я бы сказала, взгляд внимательный, оценивающий (моё состояние, скорее всего, а не внешность), идеально ровный нос и полноватые губы, которые сейчас шевелятся, что-то говоря.

- Простите? – перепрашиваю.

- Может, воды, кофе, чаю? – кивают в сторону кафе, где недавно сидел Тёма со своей зазнобой.

- А-а-а… спасибо, но нет, - чувствую себя тормозом века.