Вечером я показала фотку мужу. Он хмыкнул и, увеличив, показал мне отсутствие тени от ноги. Фотошоп. Приклеили ногу к фотке окна.

– Кустарщина, – произнёс он презрительно. – Не обращай внимания!

Легко сказать. Может, и фотошоп. Я не специалист. По-моему, вполне нормальное фото.

С тех пор так и повелось. Что ни день, то сюрприз. То фото, то провокационное видео.

Нигде не было такого, чтобы оба были в кадре. Но! Но в каждом фото что-то из личных вещей мужа, или мне так видится. Несложно ведь купить похожий галстук?

Я вначале показывала ему эти шедевры. Но, кроме презрительного фырканья и уверений, что это ерунда, никакой иной реакции я не получила. Да и что я ждала?

В чатике обсуждали очередной шедевр лярвочки. Она всем рассказывала, что её любимый запретил ей работать и снял для неё квартиру.

Ревность моя крепла с каждым днём, отравляя мне жизнь.

Тем более, что сил не стало совсем. Токсикоз вцепился в меня клещами. Организм протестовал и не желал смиряться. И не принимал почти никакой пищи. Только чуть подкисленный лимоном жидкий чай и немного белых сухарей.

Антон уходил на работу, а я даже с Манюнькой справится одна не могла сейчас.

Мама, недовольно кривя губы, забрала Машу к себе на неделю, выговаривая мне, что я сорвала им с отцом бархатный сезон.

Сегодня утром после того, как Антон ушёл, я невыносимо захотела яичницу. С помидорами, с перцем и луком. Такую, как мы ели в Израиле в прошлом году. Чтобы желтки как глаза.

Впервые за последние десять дней.

Сентябрьское солнце мягко светило в раскрытое кухонное окно. Остро пахло осенней листвой. И немного арбузом.

Я оделась потеплее и пошла прогуляться. Захотелось зайти в парк, посидев на скамейке, просто понаблюдать за жизнью вокруг. Как бегут по своим неведомым очень важным делам такие разные люди.

Я, пожалуй, впервые за последнее время была в ладу с собой и с миром, и тихо щурилась на сентябрьское яркое небо.

Телефон тренькнул, принимая сообщение. Вновь с неизвестного номера.

Может, хватит уже себе мотать нервы и пора перестать их открывать? Удалять сразу...

– Я тебе передала через нашего общего мужчину привет. Присмотрись к его сорочке, старушка, – разразилась трубка на этот раз голосовым сообщением.

14. Тринадцатая глава

Антон пришёл чуть позднее, чем обычно, и злой. Нервный, дёрганый весь.

– Случилось что? – спросила я, встречая его у двери.

– Я профукал шикарный договор. Он сам шёл мне в руки, а я протупил! – прорычал мой муж.

– Обидно. Уверена, что ты придумаешь, как компенсировать. – пожала я плечами.

– Что ты в этом понимаешь? Что за тупая манера поддержки? Нечего дельного сказать? Тогда лучше молчи! Ты хоть понимаешь, как мне сложно зарабатывать на нас всех?! – завёлся Антон, переходя на крик.

– Стоп! Это не моя вина, что у тебя не сложилось! Прекрати на меня орать! – отошла я от него на шаг и скрестила руки на груди.

Муж сверкнул на меня глазами и начал раздеваться. С сопением снял куртку, наклонился, шипя, расшнуровать ботинки.

– Извини. Я не прав, – гулко проговорил куда-то себе в коленки, убирая обувь в сторону.

– Ты лев. Я помню. Но срываться на мне – не вариант, да и глупо. Сходи в спортзал. А уж упрекать меня в том, что я не работаю в моём положении, вообще за гранью. – Я не собиралась спускать дурацкие упрёки.

– Точно! Договорюсь-ка с мужиками на страйк в эту субботу! – оживился Антон, выпрямляясь.

– Давай пиджак, стрелок, – я протянула руку, принимая от мужа одежду.

Чёрт!

На правом боку его белой сорочки красовался смазанный след от помады.

Кровь бросилась в лицо, застучала в горле, рождая рык: