Ему иногда казалось, она и с ним-то встречаться начала из-за фамилии. И убедить её в том, что к царской семье его родня никакого отношения не имеет, вряд ли было возможно. Кажется, она до сих пор лелеяла мысль когда-нибудь всерьёз взяться за «раскапывание» его родовых корней.

Он не мешал ей баловаться этим самообманом. У него всегда находились дела поважнее.

— Даш, не то чтобы мне денег для твоих капризов жалко, но как-то я не уверен, что готов выбрасывать миллионы и миллионы на реставрацию этой ветхой громадины.

— Я и не собиралась тебя об этом просить, — буркнула она. — С отцом поговорить хотела.

— Это как угодно. Балуйся себе на здоровье.

На какое-то время между ними воцарилось молчание. А потом она вдруг произнесла.

— Я хотела… я просто думала, что там здорово было бы устроить приём.

— Приём? — он снова оторвал взгляд от монитора, куда уткнулся, уверенный, что разговор окончен. — Какой приём?

— Свадебный.

Ага. Значит, всё только для этого и затевалось. Свят приподнял брови и усмехнулся:

— Так всё-таки мы это всерьёз? Помолвка оказалась не сиюминутной блажью, и мы затеяли всё это по любви?

Дарья отреагировала с привычной холодностью:

— Романов, да брось. Мы взрослые люди. На черта нам вся эта сопливая романтика?

— Верно. У нас нет времени на такую ерунду, — сыронизировал он. — Вот только на свадьбу тогда к чему тратиться?

Дарья любила ceкс, Дарья любила красивую жизнь, Дарья любила ни в чём себе не отказывать. Но вот любила ли Дарья — это большой секрет.

Поэтому до сих пор их разговоры о браке ни к чему конкретному не приводили, но поднимались с завидной частотой. Помолвка... а что она вообще по сути значила? Он подарил ей очередное бриллиантовое колечко, которая она спустя месяц едва не посеяла в уборной какого-то ресторана.

— Может, я просто хочу красивое торжество. Это что, возбраняется?

— Да нет. Но просто так и говори — хочешь свадьбу, чтобы в брендовом платье перед фотокамерами погарцевать.

— Желательно на фоне обновлённого поместья, — ответила она ему в тон.

— И когда?

— Не знаю… этой осенью?

Действительно. К чему тянуть?..

Салеева, кажется, тоже осень упоминала. И мысль о ней тут же вызвала в нём почти позабытое желание поговорить с Дарьей совсем о другом.

— Слушай, — он прикрыл свой макбук, отодвинул записки, — я подумаю. Надо глянуть, что у меня до конца года по проектам.

— Само собой, — закатила глаза Дарья.

— Ну и посмотрю на твоё поведение.

Голубые глаза уставились на него в недоумении:

— В смысле?

— В смысле, давай понежнее с персоналом. Они такие же люди, как и мы, — он старался не впускать в свой голос излишнее раздражение, когда перед глазами вставала утренняя картина в обеденной зале.

— Ого, — на красивом лице читалось искреннее недоумение. — Романов, с каких это пор ты о персонале печёшься.

— Даш, прекращай это. Я серьёзно. Мы не в позапрошлом веке живём. К тому же эти люди теперь работают на меня. Они заслуживают того, чтобы к ним относились с уважением.

Теперь она видела, что он не просто ворчал и уж тем более не шутил.

Знала, давно выучила границы дозволенного.

Поэтому с нарочитой медлительностью сползла с дивана и прокралась к нему на четвереньках с недвусмысленной полуулыбкой на губах.

— Романов злится.

— Я не злюсь, Даш. Но если продолжишь, пеняй на себя.

Она влезла к нему на колени, прижалась всем телом, обвила его шею. Привычной дрожи предвкушения он сегодня почему-то не испытывал. Может, настроения до сих пор не было…

— Ну хорошо, — шепнула на ухо и провела языком по его шее. — Я знаю, как искупить свою вину.

Он обхватил её талию — автоматически, по привычке.