Только когда в меня начинает вливаться раствор и после двух уколов, один в вену, она садится рядом, гладит меня по голове и произносит:

— Дура ты, Александра…

Санитары уже ушли, а я уже слишком устала, чтобы удивляться.

Мне в полубреду даже кажется, что это моя мать говорит.

— Я от мужа ушла. Знаешь, как жалею. С двумя детьми… По тем временам это был нонсенс. А я гордая была, строптивая. А мальчики мои до сих пор меня за это ненавидят… Это потому что детям нужен отец. Даже больше, чем мать. Особенно мальчикам. И родной отец. Поверь, чужак никогда не будет хорошо относиться к детям от другого. Будет издеваться… Я не знаю, что он сделал, но он чуть не умер — так распереживался. Видно, что любит тебя. А если тебя любит, то и ребёнка будет любить. А тебя это уже не касается. Ты должна простить мужа и жить дальше в браке ради ребёнка. Это твой долг. Что так смотришь, девочка? Я же добра тебе желаю… Это ты в работе или ещё где сколько угодно можешь ошибаться, с детём так нельзя — внемли лучше чужому опыту. Потом сама себя не простишь!

14. Глава 12

Александра.

Последнее, что помню — вытянувшееся лицо похожей на меня стервы. Даже смешно, насколько же у нас обычная внешность, один и тот же типаж, что правильный макияж и одежда делает нас почти что близнецами. И зачем только Марату такие женщины?

Если бы я была мужчиной, выбрала бы ту, которую невозможно переделать под кого-то другого…

Но моему мужу, кажется, не нравится, когда у женщины рядом есть своё собственное «я».

Вот такие лихорадочные мысли бились в кровавом тумане в моём мозгу. Будто чтобы отвлечь меня от худшего… Но когда я стала пытаться разлепить веки, когда по глазам резанул солнечный свет, я вспомнила. Кровавое пятно на платье.

Я так долго хотела ребёнка… Неужели доктор ошибся, и я беременна?

Была…

Приподнимаюсь с больничной постели со всхлипом. Ничего не болит, состояние такое… зыбкое… Наверное, мне дали обезболивающее или успокоительное.

Кладу ладонь на живот. Конечно же, ничего не чувствую… Как и сутки назад.

Закусываю губу, в горле застревает ком, глаза тут же наполняются слезами.

Я знаю, ребёнок от Марата, а если я хочу уйти от него, мне нельзя от него иметь детей. Нельзя-нельзя… Но я так долго хотела маленькое чудо.

Как же больно…

Неприятно.

Невовремя.

Миг, когда я бы узнала о беременности, должен быть самым лучшим в жизни.

А вовсе не таким…

Я оглядываюсь. Неплохая палата всего с тремя кроватями. Я здесь одна. К каждому спальному месту приставлены белые тумбочки и полки. Рядом с выходом закуток — скорее всего там небольшая душевая, туалет и раковина.

Хорошее место, но не похоже на частную клинику. Значит, никто из моих ещё не знает о том, что случилось? Это хорошо.

Надеюсь, сюда не придёт мой муж.

Хотя с чего бы ему приходить? Ещё в своём кабинете он ясно дал понять, как на самом деле ко мне относится.

Сердце сжимается.

Я всё ещё не отошла от таких резких перемен.

Эти качели — люблю-ненавижу — не по мне…

Я думала, у нас в семье всё честно и чисто. Любовь и счастье. Без страха и упрёка, а оказалось…

Господи, и он хотел наследника от меня. Почему?

Пытаюсь унять дрожь, что бьёт по всему телу и утираю слёзы.

В бреду меня донимала Алла, но сейчас в реальности стало вдруг так плевать на неё. Я бы никогда не согласилась играть другую добровольно. И, наверное, если бы мне Марат сразу сказал, как я должна буду выглядеть через несколько лет, я бы рассмеялась ему в лицо.

Пусть будут вместе, только меня не трогают…

Я обрежу эти волосы, сменю стиль, я не согласна видеть эту стерву в зеркале! Больше никогда…

Но это всё сейчас неважно. Не это меня волнует.