А-а-а-а, Вика! Вот о чем ты думаешь, ненормальная!

Оборачивается, приподняв широкую черную бровь. Да он почувствовал, что я его разглядываю!

- Доброе утро! - и говорю, конечно, самое неуместное, что вообще можно придумать в такой вот ситуации! Ну, конечно, все жертвы похищения, едва-едва не ставшие жертвами изнасилования, своим похитителям говорят "доброе утро"! Как иначе?

- Хм, - дергает он бровью удивленно. - Ну, доброе, коль не шутишь. Проходи!

На столе в глубокой пиалке с ручкой овсянка с порезанными сверху кусочками бананов и кофе в кружке. Это мне?

Поставив последнюю вымытую тарелку в сушку, оборачивается, вытирая руки полотенцем.

- Садись, - кивает на еду. - Ешь.

И я проглатываю еще один неуместный вопрос - "а ты?", и сажусь. В животе требовательно урчит, и я с тоской вспоминаю вдруг, что я беременна, что ребеночка во мне нужно кормить, а еще одновременно и о том, что Марат мне изменил, что идти мне теперь некуда, что моя жизнь разрушена...

Столько всего навалилось, что я даже не сразу об этом подумала!

С трудом проглатываю горький комок подступивших слез, и сажусь за стол.

Исподтишка наблюдаю за ним.

Он берет себе тоже чашку с кофе и, отойдя к окну, поворачивается ко мне спиной.

И я зачем-то оцениваю его! Я очень хорошо понимаю, что это - еще более глупо, чем всё, что я делала до этого, но это невольно происходит, непреднамеренно! Это позволяет не думать о том, что ранит...

Черная водолазка обтягивает широкие плечи. Русые волосы сзади пострижены очень коротко, и мне вдруг вспоминается, что вчера в какой-то момент я успела их коснуться ладонью! Как это получилось, я не помню, но собственное тактильное ощущение от прикосновения, кажется, запомнили пальцы...

И губы помнят прикосновения его горячих, твердых, очень настойчивых и требовательных губ.

Зачем он меня целовал? Зачем?

Мне кажется, что у такого красивого парня не может быть проблем с женским полом! Это просто невозможно! Но, с другой стороны, он ведь знает, кто я, и что я замужем? Так зачем все-таки выкрали именно меня?

Каша очень вкусная - масляная, сладкая. Я такую ела только в детстве. Танцовщицам можно только пустую и на воде. Но теперь уже смысла нет соблюдать диету...

Разглядываю его лицо в отражении оконного стекла.

У него глаза красивые.

Блин, Вика, ну, о чем ты думаешь, вообще!

Лучше думай о разговоре, который должен состояться сегодня! И о том, что будешь делать дальше со своей рассыпавшейся, как карточный домик, жизнью...

Я не замечаю, как съедаю всё, до последней ложки и выпиваю весь кофе. Встаю, чтобы помыть за собой посуду.

Но тут оборачивается он, и жестом приказывает сесть обратно. Послушно сажусь.

- Теперь давай я объясню, что мне от тебя нужно.

14. 14 глава. "Нормальные" люди

Я, конечно, ей не говорю о том, что этот план созрел у нас с Котом буквально вчера, а изначально... Изначально эту девчонку Кот сюда привез по совершенно другой причине. Если скажу для чего, она будет считать меня чудовищем. И не то, чтобы мне важно, кем в ее глазах я являюсь, но...

Прислушиваюсь к себе. Я иррационально не хочу, чтобы она боялась.

Она выглядит моложе, чем Элька. И более хрупкой, более изящной кажется.

Я просто хотел отомстить Мельникову. И сделать с нею ровно то, что сделал он с моей сестрой. Не больше, ни меньше.

Позавчера врач, на которого я возлагал огромные надежды, осмотрев сестру, сказал, что сделать ничего нельзя - она так навсегда и останется неподвижным инвалидом, овощем, который умеет жевать и дышать, а вот двигательные функции не восстановятся. Кроме того, он предположил, что она, вероятнее всего, не понимает, что с ней происходит, то есть и мозговой активности нет... И не будет.